Полный вперед! Дайте волю Видению властвовать в вашей работе и вашей судьбе. Кен Бланшар

длилось тогда мое школьное обучение всего один день. Скучно показалось. Начинали с азбуки и прописей, выводя в тетрадях первые палочки да крючочки, а для меня все это было делом давно пройденным. И следующим утром, когда мама стала будить меня, чтобы идти на занятия, раньше рвавшийся в школу теперь вставать я не захотел. Мать посмеялась и махнула рукой:

      – Ладно, будешь дома заниматься.

      Вспоминаю это вот к чему. Ясно отложилось в памяти, что подумал при прочтении очерка «Кто была Таня»: «Она – школьница, а я – нет». Будто если бы и я был в школе, пусть в первом классе, а не в десятом, как она, это меня приблизило бы к ней. Вот и спросил:

      – Мама, а когда я опять в школу пойду?

      – Теперь уже в сентябре. Попробуем экзамены сдать во второй класс.

      Так и произойдет. Экзамены, которые мне устроят, я сдам успешно. И в том, по-моему, роль Зои немалой была.

      Во втором очерке, рассказывая о ней, П. Лидов особо выделил школу. Как училась Зоя, что читала, какие писала сочинения. Для готовящегося к школе – большое вдохновение.

      А когда вторично переступаю я порог учебного класса, с невероятной радостью узнаю, что пионерская дружина школы, отныне моей, носит теперь имя Зои Космодемьянской.

      Это не было уникальным. Совсем нет! Дружин и отрядов ее имени во Всесоюзной пионерской организации появилось много. Вообще, имена героев продолжавшейся войны становились священными для пионеров и комсомольцев. До подвига Зои – Николай Гастелло и Виктор Талалихин, затем, несколько позднее – Лиза Чайкина, Саша Чекалин, Юрий Смирнов, Александр Матросов, Олег Кошевой и вся славная плеяда молодогвардейцев Краснодона… (А сейчас, когда пишу эти строки, то есть летом 2014-го, шахтерский Краснодон в Луганской области опять под огнем. Фашизм снова поднял голову, и не где-нибудь, а на Украине!)

      Во время так называемой перестройки, ставшей началом уничтожения Советского Союза, с удивлением я замечал, как то один, то другой из разрушителей страны публично хвастает, что в душе не был он, дескать, ни комсомольцем, ни пионером. Врали? А может, действительно кто-то не был. Но в любом случае – чем же тут хвастать?

      Когда мне повязывали красный галстук, я знал, что такой же носила в свое время и Зоя. Когда получал комсомольский билет, гордился, что становлюсь в ряды героев, живущих и отдавших жизнь за Родину. Не у меня одного, конечно, были такие чувства.

      О чем больше всего сожалели тогда мои сверстники? Могу сказать абсолютно твердо: о том, что слишком поздно мы родились. Не успели ни на Гражданскую, когда нас вообще не было на свете, ни на Великую Отечественную, поскольку до фронта не доросли. Однако всем, чем могли, старались фронту быть полезными.

      Сейчас, когда вошло в обиход понятие «Дети войны», каждый относящийся к нему может внести свои штрихи в его характеристику. Мы, ребята, у себя в селе завидовали не только фронтовикам и партизанам, но, например, и тем ровесникам нашим, которых видели в кинохронике и на газетных фотографиях, как стоят они у заводских станков, подставив ящик под ноги для роста. И делают снаряд. Или мину. Обтачивают деталь