Хоровод обреченных. Ирина Градова

с курорта – впрочем, так оно, в сущности, и было, ведь я знала, что он совсем недавно прилетел из Египта. Правда, он там не отдыхал, а пытался наладить работу нового отделения реконструкционной хирургии в центральной александрийской больнице. Леонид пришел вовремя, точный, как кремлевские куранты, и Лицкявичус, приняв свою излюбленную позу, прислонившись к столу, и скрестив руки на груди, начал совещание. На мгновение мне почудилось, что время повернулось вспять и всего того, что произошло между операцией главы ОМР и сегодняшним днем, просто не было.

      – Рад вас всех приветствовать, – сказал Лицкявичус, обводя нас удовлетворенным взглядом полководца, которому удалось собрать хорошее войско для наступления. – И хочу поблагодарить каждого за то, что оторвались от своих дел и нашли возможным прийти. Поверьте, я ни за что не стал бы вас собирать, если бы не чрезвычайные обстоятельства!

      Начало звучало зловеще, и мне показалось, будто по комнате пронесся холодок, пошевелив волосы у меня на затылке.

      – Разрешите представить Лаврентия Петровича Рыжова, профессора кафедры вирусологии и иммунологии Первого медицинского университета, и Александра Карелина, входящего в группу ученых, экстренно сформированную для борьбы с надвигающейся эпидемией гриппа.

      – Что, всем ученым столько же лет, сколько и… вот ему? – недоверчиво поинтересовался Леонид, кивнув в сторону молодого человека.

      – Пусть вас не смущает возраст моего юного коллеги, – вступился за него профессор. – Поверьте, он вполне достоин того, чтобы заниматься серьезной работой…

      – Да мы и не сомневаемся, Лаврик! – усмехнулся сквозь густые усы Павел. – Раз уж ты ему доверяешь, то с какой стати мы стали бы возражать?

      Я так поняла, что Кобзев и Лицкявичус неплохо знакомы с Рыжовым – это радует, так как я недоверчиво отношусь к присутствию чужаков в нашем тесном кругу.

      – А почему мы вообще здесь? – поинтересовалась Вика. – Эпидемия гриппа не в компетенции ОМР…

      – Лаврентию Петровичу требуется помощь, – ответил Лицкявичус. – Однако, учитывая нежелание господина Толмачева даже пальцем пошевелить без соответствующей директивы сверху, профессор обратился к нам. Думаю, вас не нужно предупреждать о том, что Толмачеву об этой встрече знать не стоит?

      Наше молчание говорило о полном согласии с оратором: никому бы и в голову не пришло бежать к нынешнему главе отдела с докладом!

      – Но я, пожалуй, умолкаю, – продолжил Лицкявичус, – и пусть сам Лаврентий Петрович расскажет, что нас всех ожидает в ближайшем будущем.

      Пока профессор поднимался и шел к столу, который освободил Лицкявичус, я внимательно его разглядывала. Судя по одутловатому лицу и мешкам под глазами, я могла сделать два предположения: либо у ученого проблемы с почками, либо он любит выпить. Невысокий, полный, лысоватый, он совершенно не походил на научное «светило» в моем представлении.

      – Понимаю, что