Шопоголик и бэби. Софи Кинселла

– угрожающе беременная блондинка в джинсах и бирюзовой блузке-стретч с запахом. – О, да у них вся коллекция «урбанов»! – И она начинает метать младенческие вещички в белую плетеную корзинку. – Смотрите-ка, даже башмачки «Пятачок»! Обязательно возьму дочкам.

      А я слыхом не слыхивала про «Урбанбэби». Не говоря уже о башмачках «Пятачок».

      Что ж я такая непродвинутая, а? Почему совсем не разбираюсь в детских брендах? В легкой панике я изучаю крохотную одежду. Понятия не имею, что теперь носят. Никакого представления о младенческой моде. И на изучение у меня всего четыре месяца.

      Могла бы хоть спросить у Сьюзи. Она моя самая давняя и лучшая подруга, у нее трое детей – Эрнест, Уилфрид и Клементина. Но Сьюзи – другое дело: ее малыши носят фамильные распашонки с ручной вышивкой, заштопанные старой камеристкой ее матери, и спят младенцы в дубовых колыбельках в обширном родовом гнезде.

      Беру две пары башмачков «Пятачок», несколько комбинезончиков «Урбанбэби» и для верности резиновые сапожки «Джелли-Велли». И тут замечаю невозможно милое розовое платьице. На нем переливчатые пуговицы, к нему полагаются такие же розовые панталончики и крохотулечные носочки. Прелесть, слов нет!.. А если родится мальчик?

      Не знать пол ребенка – это невыносимо. Должен же быть какой-то тайный способ.

      – А у вас сколько детишек? – спрашивает покупательница в бирюзовом и щурится, разглядывая на туфельках размеры.

      Я указываю на свой живот:

      – Жду первого.

      – Какая прелесть! И моя подруга Саския тоже. – Она кивает в сторону стоящей поодаль темноволосой девушки. Саския (поджарая, как борзая, без намека на беременность) увлеченно щебечет по мобильнику. – Она только что узнала. Сколько радости!

      В эту минуту Саския захлопывает телефон и с сияющим видом направляется к нам.

      – Получилось! – объявляет она. – Я записана к Венеции Картер!

      О, Саския, замечательно! – Покупательница в бирюзовом роняет свою корзинку прямо мне на ногу и бросается к Саскии на шею. – Ах, простите! – весело добавляет она, когда я подаю ей корзинку. – Такая новость, такая новость! Сама Венеция Картер!

      – Вы тоже у Венеции наблюдаетесь? – вдруг с интересом спрашивает Саския.

      А я настолько не в курсе младенческих дел, что знать не знаю никакую Венецию Картер.

      – Впервые слышу о ней, – признаюсь я.

      – Быть того не может! – У будущей мамаши в бирюзовом округляются глаза. – Это же известный акушер-гинеколог! Врач, к которому обязательно надо попасть!

      Известный врач, к которому обязательно надо попасть?

      У меня прямо мурашки по коже забегали. В городе есть знаменитый врач, а я о нем только сейчас узнала?

      – Она из Голливуда! – тараторит бирюзовая. – Принимала роды у всех кинозвезд! И вот теперь она здесь, в Лондоне. Все супермодели к ней ходят. Венеция организует для своих пациенток чаепития – отпад, правда? И все приносят своих малышей и получают подарочки…

      Я слушаю, а сердце колотится как сумасшедшее.