Пассажирка. Александра Бракен

такое форма будущего?

      – Какая в твоем времени система обучения? – вопросом на вопрос ответила София. – Ящик с движущимися картинками в гостинице заставил меня поверить, что учиться вместе с мужчинами – обычное дело.

      – Телевизор, – поправила Этта и нетерпеливо набросала контуры американской системы образования.

      – Ладно, смотри, в чем тут дело, – кивнула София. – Большие перемены обычно требуют чудовищного количества денег и установления связей с правильными, влиятельными людьми. Дедушка проделывал подобное несколько раз, чтобы обезопасить наше состояние и ввести в родословную другие семьи.

      – Что? – прогремела Этта. Ее время оказалось ненастоящим – ее будущее определял какой-то старик?

      – Это либо согласованные усилия нескольких путешественников, либо невероятная удача, помогающая обнаружить стержневой момент на временной шкале. Такие события, как войны, сложнее, поскольку в них множество действующих элементов, это как пытаться сдержать приливную волну, но все равно возможно. Гораздо легче изменить городской пейзаж, создать или разрушить компанию, поддержать и пролоббировать законы, удовлетворяющие интересам нашего дела. Дедушка, возможно, вызвал несколько обрушений фондового рынка, разоряя другие семьи, и это могло перерасти в нечто более, ну, историческое.

      Историческое? Что у них считается «историческим»? Великая депрессия?

      – Опять же подобное больше не практикуется, – продолжила София. – Мы защищаем нашу временную шкалу.

      «Ты хотела сказать, свои богатство и власть», – подумала Этта. Она оказалась права – эта семья отличалась безжалостностью, девушка, как никогда, чувствовала благодарность судьбе, что не имеет с ними ни капли общей крови.

      – Что произойдет, если будущее изменится? – Этта наклонилась вперед, уперев руки в колени.

      София вздохнула:

      – Расскажи мне о путешествиях в твою эпоху. Каково это – лететь на самолете?

      С трудом сдерживаясь, Этта рассказала, а потом ждала ответа, неловко ерзая на жестком стуле. Глядя в потолок, София сложила руки на животе.

      – Если кто-то изменит прошлое и последствия окажутся достаточно велики, чтобы изменить шкалу времени, это не уничтожит тебя – путешественника за пределы эпохи. Ты уцелеешь. Однако это уничтожит знакомый тебе мир. Ты можешь вернуться и не узнать свой родной мир: не узнаешь знакомых, не найдешь свой дом и тому подобное. Станешь беженцем, лишенным своего естественного времени. Так возникает момент, когда временная шкала сменяется новой, мы называем его складкой. Время попытается исправить и заново отстроить себя, вытолкнув тебя, путешественника из той эры, где ты находишься, в последний год, общий для старой и новой временных шкал.

      Вполне логично, что она не будет стерта из истории, совершив ошибку. Подобное удаление стерло бы ошибку, вызвавшую это, делая невозможным какое-либо изменение. Но то, что описала София, казалось пугающим. Она могла вернуться во время, когда никто: ни Элис, ни Пирс, никто – ее бы