Время первых. Судьба моя – я сам…. Алексей Леонов

у меня воявился внук, я представил: чтобы в полночь пятилетний ребенок вышел в лес – я бы с ума сошел! Но раньше все иначе было. Жизнь такая, она формировала самостоятельное мышление, характер, волю.

      Началась у нас жизнь в Кемерово уже с отцом, вышел указ о помощи многодетным семьям. А у меня тогда уже младший брат Борис родился, в 1940 году – еще девочка, нам выдали две комнаты в бараке. Мы объединили две комнаты, дверь прорубили, и в этом промышленном районе мы стали самой богатой семьей. У нас было целых две комнаты! Да, на двенадцать человек, но при этом у нас еще были динамик, репродуктор черный и мясорубка. Когда что-то делали, то приходили соседи – дайте покрутить…

      Мясорубка – это целая история. Тогда говорили – сходи к тем, у которых мясорубка. В 1965 году, когда объявили о моем полете в космос, соседи передавали новость: слышали… Ленька? В космос полетел? Какой? Да из тех, у которых мясорубка-то была! Одна мясорубка была на район.

      Отец устроился на работу в «Запсибэлектромонтаж», там стал работать экспедитором. Тогда не было никаких машин. Был гужевой транспорт. У отца лошадь была, которую он использовал, возил что-то, получал…

      А еще у нас в 1940 году родилась девочка, назвали ее Вера. В шесть месяцев она уже сидела, я помню, как она ко мне ручки тянула всегда, хотя мне было всего шесть лет. И я ее таскал. И вдруг она заболела – дифтерит. Тогда не умели спасать, и девочка умерла… Государство выделило нам помощь, как многодетной семье, и мать была награждена орденом Материнской Славы первой степени. Там какие-то льготы были предусмотрены, но главное – нам одежду какую-то купили, а то ведь ничего же не было. Нет, не это главное… Главное – нам сделали две комнаты по восемнадцать метров! Когда их объединили одной дверью, получилась просто роскошная квартира.

      Война

      Помню день 22 июня, когда война началась, семья и соседи собрались в нашей комнате, человек двенадцать-пятнадцать… Все сидели, слушали. Тогда еще никого не брали из нашего барака. В нем 22 комнаты было, а в сентябре 1941 года вдруг сразу всех забрали. Всех, кроме отца и Антона Платоновича. Отцу было уже 49 лет. Антон Платонович тогда был специалистом по энергопускам на ГРЭС. Ему было лет тридцать пять примерно, и его не брали на фронт. Бронь была. Мы все сводки слушали. Кто-то говорил, что мы победим, но больше все плакали. И вдруг в один день всех, почти всех, забрали на фронт. И остался дядя Максим Шуканов – был такой могучий дядька, плотник хороший. Остался дядя Максим Бродников. А с войны вернулся только один человек. Коля Дьячков, контуженный, не разговаривал, рука болталась. Он вернулся в 1945 году…

      То есть все мужики из барака погибли. Они были в составе сибирских дивизий. Эти дивизии участвовали в разгроме немцев под Москвой – наши соседи по бараку обеспечили победу, да только там и остались.

      Муж моей второй сестры Любы ушел сразу, еще даже в Финскую войну. А всего у меня было шесть дядей по линии отца, и все шестеро погибли. Много похоронок семья получила. И муж Любы тоже не вернулся. Он был на Финском фронте, в разведке… Потом показали, когда сестру вызвали в военкомат,