Гербарий из преступлений. Лариса Соболева

мол, мужа ее перевозить станут, он хочет на нее поглядеть, время укажем да место, она и выбежит. А вы уж дело сладите, за что от меня награда будет.

      – Гляди, не обмани, а то и тебя подрежу, – предупредил Гиря.

      – Дура ты, Василиса! – в сердцах сплюнул Федька.

      Дарья не стала больше слушать, отползла от дома, затем пустилась наутек, словно за ней гнались, шлепая ботинками по замерзшим лужам, от чего тонкий ледок обламывался, а ботинки погружались в лужи. Дарья не чувствовала холода, уносилась подальше от вертепа, в котором ее бесстыжая сестра подбивала мужиков на подлое дело. Семка бежал следом. На ровной улице она перешла на шаг, да не могла никак отдышаться, бешено колотилось сердце то ли от страха, то ли от… Непонятно, от чего!

      – Худое дело затеяла твоя сеструха, Дашка, – сказал Семка, шагая рядом. – Надо бы рассказать, предупредить…

      – Сема, – остановилась она, – прошу тебя, никому не говори.

      – Ну, ладно, – шмыгнул он носом. – А все ж нехорошо…

      – Я сама, – перебила его Дарья. – Обещай, что ты не расскажешь. Поклянись!

      – Ну, клянусь… – пожал он плечами.

      Дарья взяла его голову в руки и поцеловала в губы. От этого детей не бывает, она уже знала точно. Семка отпрянул от нее, вытаращившись:

      – Ты че?! Совсем, да?..

      – Помни: ты клялся! – Она помчалась домой.

      7

      Молния заглянула в окно Дарьи Ильиничны, осветив комнату синевой, через паузу громыхнул раскатистый гром. Дождь, до этого ослабевший, вдруг словно сорвался с неба, неистово обрушился на землю. Щукин кинул взгляд на окно, заливаемое ливнем:

      – Давненько такого потопа не было.

      – Вам не надоело меня слушать? – спросила Дарья Ильинична.

      – Что вы! Мне очень интересно. И как же разворачивались события? Гиря «подрезал» Елену Егоровну?

      – Я не знала, как поступить. Рассказать родителям – жалко их. Отец и мать были хорошими людьми, и без того они глубоко переживали за дочь. Самойлову рассказать – я предала бы Василису, чего она мне не простила бы, да и последствия могли оказаться для сестры тяжелыми, он все же чекистом был. Меня трясло от безвыходности.

      …Дарья давно закончила уборку, а не уходила, играла с мальчиками. В комнату, которую заняли дети, заглянула Елена Егоровна:

      – Дашенька, родители не будут волноваться, что задерживаешься?

      – Нет, – ответила та. – Вы хотите, чтобы я ушла?

      – Что ты, милая, оставайся сколько хочешь.

      Дарья вздрогнула, услышав стук в дверь. Елена Егоровна пошла открыть, Дарья за ней. Незнакомый парнишка передал записку и убежал. Едва Елена Егоровна прочла, сразу кинулась к шкафу с вещами, принялась лихорадочно одеваться, говоря:

      – Как хорошо, что ты не ушла, посидишь с мальчиками… Я мигом…

      Решение пришло мгновенно, Дарья перегородила собой выход:

      – Не ходите.

      – Даша… – растерянно пробормотала Елена Егоровна. – Отойди.

      – Не пущу, – насупилась Дарья, не зная, как ее убедить.

      – Даша,