Краденые деньги не завещают (сборник). Николай Леонов

тут у нас один. Кадр неповторимый! Он младше нее был, лет на десять, наверное. Явился неизвестно откуда, стал с ней жить. Я, говорит, сам не пью и ее отучу. Колёк его звали.

      – И что, правда отучил?

      – Поначалу похоже было. Лариска в себя пришла, на работу устроилась. Все гордилась, какого парня себе отхватила, говорила, что теперь будет у нее совсем другая жизнь. Только ненадолго хватило ее, этой жизни. Оказалось, что Колёк этот – наркоман, поэтому и не пил. Лариска, как узнала, очень расстроилась. Как водится, горе стала заливать, упилась денатурата какого-то, так что даже «Скорую» пришлось вызывать, чтобы откачали. А из больницы вернулась уже с новостью. Я говорит, ребенка жду, мне врачи сказали. Все смеялась, такая счастливая ходила. Многие тут у нас, конечно, только головами покачивали. И лет ей уж за тридцать было, и здоровье, сами понимаете, от такой жизни совсем не идеальное. Но Лариска ничего, вроде снова за ум взялась. Опять на работу стала ходить, прибиралась где-то, а как срок подошел, и декретные оформила. Колёк, конечно, буянил временами, но ничего, как-то жили.

      – А что, кроме этого Коли, у нее и близких никого не было?

      – Не знаю. Она сама приезжая, Лариска-то. Из Орловской области. Наверное, не было. Если бы были близкие, с чего бы ее понесло сюда киселя хлебать? Жила бы там себе, в деревне своей, и в ус бы не дула.

      – То есть вы ее об этом не расспрашивали?

      – А чего мне ее расспрашивать? Я ей не больно какая подруга. На одной площадке живем, так иногда и не хочешь, а услышишь. Она по пьяни больно уж любила плакаться. И все-то ее, бедную, бросили, и родители-то рано умерли, сиротой оставили, и никому-то она, сердешная, не нужна. Все жаловалась. А ребеночек – это конечно, с ним, само собой, веселее. Вот она и надеялась, Лариска-то. Только опять оказалось, что зря. Такая, видать, доля выпала ей невезучая.

      – Что, не смогла выносить?

      – Да нет, почему. И выносила, и родила. Только дурачок вышел мальчик-то. На головку больной. Она поначалу загорелась, я, говорит, какой бы ни был, своего сына не брошу. Но остыла быстро. Ему ведь и уход особый нужен, и внимание постоянное. Где уж Лариске справиться, ей самой впору было няньку нанимать. В общем, мальчика отдала она в приют, а сама во все тяжкие ударилась. Как же, причина есть – то она просто пила, а теперь с горя. Пошли у них с того времени ежедневные «праздники». Колёк к уколам своим еще и самогоночки стал добавлять, нарушил «зарок», а уж Лариска – та, можно сказать, и не просыхала. Понятно, что конечный итог всего этого мог быть только один. Какой организм это выдержит? И говорили ей, и уговаривали, да только все напрасно. Моя, говорит, жизнь пропащая, так вы, говорит, мне не мешайте. А если человек сам себя в узде держать не хочет, что тут сделаешь? Так что посмотрели мы, посмотрели да и перестали «мешать». Года через два такой жизни Колёк «скопытился», снова к Лариске кто попало стал ходить, опять скандалы да дебоши у нас пошли. И тянулось это долго, Лариска-то, видать, покрепче своего ухажера оказалась. Но до бесконечности оно, конечно, не могло продолжаться. Они там какой только отравы не хлебали. Деньги-то не всегда были, а выпить надо. Вот так-то и получила она свою «последнюю