Краденые деньги не завещают (сборник). Николай Леонов

зовут. А Модест с Заберовским связан, считай, напрямую. Вот ты и думай.

      – Какой Модест? – внутренне напрягся Лев, мучительно вспоминая, где ему уже встречалось это своеобразное имя.

      – Не твое дело, какой. Модест – человек важный. Таких, как ты, к нему даже в приемную не пускают.

      – И о чем же спрашивали тебя эти Чип и Дейл?

      – О чем? А о том. Баба здесь одна жила. А у нее сын. Я в то время уже в участковые перешел, совсем загнобили, гады. Так вот. Я в своем районе-то хорошо шерстил. Где у кого что, бизнес, излишки какие, все со мной делились. А для этого, сам понимаешь, всю подноготную надо знать.

      – И ты знал?

      – Само собой. Тоже не с улицы, чай, зашел. У меня связи знаешь какие. Да ладно, не об этом сейчас речь. А с Лариски взять, конечно, было нечего. Только проблемы одни. И сама пила без просыпа, постоянно соседи жаловались, и дружки к ней ходили такие же. Я хотел через каких-нибудь родственников на нее воздействовать, да оказалось, что никаких родственников толковых и нет. Сынок в дурдоме с рождения, неудачный вышел, мужа нет, а есть брат, да и тот где-то в глухом углу сидит. В общем, думал я, что ничего мне с этой Лариски не взять, а вышло, что пригодилась.

      – Да ну?

      – Вот тебе и ну. Приходят ко мне, значит, ребята эти и интересный вопрос задают. Нужен нам, говорят, такой человек, чтобы был один, без родственников, да и сам по себе попроще. Типа – управляемый. И тут мне, вот хочешь верь, хочешь нет, сразу в голову ударило – Лариска. Сама-то она, правда, уже померла к тому времени, но ведь это им как раз и нужно было. Человек без родственников. Сынок-то ее. А? Как считаешь, в точку я попал?

      – Наверное.

      – Наверное? Да нет, парень, это не наверное. Это я для них так точно угадал, такой подарок им сделал, что они даже подпрыгнули от радости. Ты посуди: и один он, этот сынок, и в плане простоты – проще некуда, правую руку от левой не отличит.

      – Управляемый на сто процентов?

      – Да на все двести! Короче, рассказал я им эту историю с Лариской, сказал, что все мужья-родители у нее померли, никакие бабушки никуда вмешиваться не будут. Но они стали про других родственников спрашивать. Больно уж дотошно выясняли этот вопрос. Дескать, а если помрет этот сынок, кому его имущество перейдет? Я им – какое, мол, у него имущество, полный инвалид. Но они не успокоились. Ты, говорят, все это подробно узнай и нам потом сообщи. Денег пообещали. А мне что, мне не трудно. У меня связи, знаешь… В общем, попросил я знакомых, двинул старые связи, и пробили мне эту Ларису до седьмого колена, считай. Всю подноготную просканировали. Так и вышло, что, кроме этого брата, нет у нее никого. Да и тот на люди не показывается, в глухом лесу живет.

      – Как это в лесу? – удивленно протянул Гуров.

      – А вот так. Лесничим он, что ли, там работал или чем-то вроде этого. Не помню уже.

      – А они что, так давно, приходили, что ты не помнишь? – навострил уши Лев.

      – Да с полгода или побольше будет. Зимой. Да, наверное, в январе. Я как раз тогда без копейки сидел. У всех, видите ли, каникулы, а то, что людям на что-то жить нужно, это им до лампочки. А ребята эти – молодцы, денег мне дали, поправили.

      – А