Таблетка от одиночества. Татьяна Луганцева

что это за затрапезные брюки?

      Тала покраснела:

      – Арина, хватит, не вгоняй меня в краску! Ты же знаешь, что одеваюсь я нормально. Просто сегодня после работы я еду на кладбище к бабушке и Денису.

      – Вот тебе на! Интересное занятие! В такую погоду, посреди недели, на ночь глядя, на кладбище?! Ты с ума сошла?! Ты посмотри, какая погода! Съездишь в выходные, хоть люди там будут, да, может, дождь прекратится!

      – Нет, я поеду сегодня, в выходные у меня будут дела. Я сопатку с собой взяла и уже отпросилась уйти на час пораньше.

      – Чего взяла? – не поняла Арина, трогая свой круглый живот, словно проверяя степень наполнения желудка плюшками.

      – Сопатку, – охотно пояснила Тала. – Это такая маленькая лопатка, может, что прикопать придется.

      – Господи, что на кладбище копать-то? Мертвецов, что ли, откапывать в лунную ночь? – перекрестилась Арина.

      – Да ну тебя, подруга! Я за своими могилами ухаживаю, траву надо выполоть, земличку взрыхлить…

      – Лучше молчи, а то мои пироги будут искать дорогу назад, – пригрозила ей Арина. – Я тебя вот зачем пригласила… До меня дошли слухи, что тебе требуются деньги?

      – Откуда ты знаешь?

      – Значит, это правда, – вздохнула подружка. – Так, птичка одна напела…

      – Кажется, я знаю, как зовут эту птичку. Уж не тетя ли Тася, моя соседка? Никому ничего сказать нельзя! – возмутилась Тала.

      – Ты не ругайся, рассказывай, что за проблемы?

      – Моей маме срочно нужно очень дорогое лекарство. Ужасно дорогое! – подчеркнула она. – Мне, как работнику аптеки, обещают продать его с тридцатипроцентной скидкой, но я все равно не потяну.

      – Я не расслышала, лекарство кому потребовалось? – с иронией уточнила Арина, дотронувшись до уха с брильянтовой сережкой.

      – Моей матери, – повторила Тала, опуская глаза и уже предвидя ответную реакцию.

      – Правда? А у тебя есть мать? – Круглые карие глаза Арины с удивлением смотрели на подругу. – Это ты о той женщине, сбагрившей тебя бабке и приезжавшей с пакетиком сушек и карамелек раз в месяц?

      – Не язви, Арина. Сейчас она тяжело больна.

      – Самое время вспомнить, что где-то есть дочь? Когда нагрянули болезнь и старость?

      – Арина, я не могу закрыть глаза и спокойно жить, не помогая ей, пока она будет тихо умирать без этих дорогостоящих лекарств.

      – Это ты правильно сказала, ты не сможешь, – вздохнула Арина. – Все на тебе ездят… и будут ездить. Эх, Тала, не хватает тебе стервозности, того, что так любят мужчины в женщинах, хотя и не признаются в этом.

      Арина, вытерев руки бумажной салфеткой, открыла сумочку.

      – Вот здесь двадцать тысяч, все, что могу дать.

      – Арина!!!

      – Бери, не думай даже! Отдашь, когда сможешь.

      – Я не могу… Арина, ты же знаешь, что быстро я не отдам, – смутилась Тала.

      – Если не возьмешь, я обижусь. Разговор окончен, – щелкнула Арина замком сумочки и сунула пачку тысячных купюр в руки Талы.

      – Спасибо, – горячо поблагодарила ее