Сакральная связь. Антология мистики. Антология

была ситуация накануне путешествия, в которое мы отправились с ее братом. Клариса косвенно участвовала в моей переписке с госпожой. Она прочитывала все, что я писал, и нередко ответные письма содержали несколько строчек, выведенных ее рукой. А когда я вернулся, опасность, не столь ощутимая вдали от нее, вновь обрушилась на меня с еще большей силой. Между тем несколько соискателей руки Кларисы успели заявить свои притязания и были отвергнуты. Но так как ни один из них не относился к числу «завидных женихов», в том, что Клариса им отказала, никто не усмотрел какой-либо затаенной привязанности.

      При встрече она поприветствовала меня сердечно и вместе с тем – с чувством собственного достоинства. Очевидцы не смогли бы заметить в ее отношении ко мне превосходства, продиктованного различием в нашем благосостоянии. И хотя ее радость имела некоторый оттенок нежности, даже самый суровый блюститель нравственности не усмотрел бы в этом повода для укора или подозрения.

      За год, что прошел после моего возвращения, в душе у меня зародились новые, необъяснимые чувства. Мне не сразу удалось понять, в чем причина их возникновения, но сила этих чувств росла так стремительно, что я недолго пребывал в неведении. Осознание происходящего встревожило меня, и все же я сумел собрать волю в кулак. Любые надежды должны были угаснуть, если трезво задуматься, куда они могут привести. Однако под влиянием, казалось бы, незначительных событий мое самосознание менялось. От взгляда, брошенного на Кларису, от малейшего упоминания о ней приходили в движение те самые новые мысли и чувства, которым она была причиной. Прерванный разговор или несостоявшаяся встреча бросали меня в жар и наполняли трепетом. Но я держался, и спокойствие мое пока не было ощутимо поколеблено. Без болезненного взрыва эмоций я мирился с мыслью, что она выйдет замуж за другого, и хотел лишь, чтобы выбор ее был удачным и разумным.

      Вот только вечно оставаться такими мои мысли, увы, не могли. Постепенно они становились все более пылкими и томными. Все чаще возникал перед моим мысленным взором образ Кларисы. Ее очарование усиливалось неким безымянным, не поддающимся определению чувством. Когда оно меня настигало, я забывал обо всем, чтобы всецело отдаться ему. Восхитительный румянец на лице Кларисы, ее выразительные черты и мелодичный голос буквально околдовывали меня, будоража фантазию. Очнувшись от раздумий, я порой обнаруживал, что мои щеки влажны от неподвластных мне слез и невольные вздохи вырываются у меня из груди. Образ Кларисы завладевал мной не только в часы бодрствования, но вторгался и в мой сон. Я не мог больше наслаждаться безмятежным отдыхом. Пленительные грезы не давали мне спать.

      Нетрудно было оценить ситуацию, в которой я оказался. Чего требует от меня долг, тоже не вызывало сомнений. Оставить все как есть я не мог. Наивно было бы надеяться, что время и новые чаяния вернут мне спокойствие. И все же я безумно не хотел что-либо менять. Не только страсть удерживала меня, но и глубокая привязанность