Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории. Александр Севастьянов

тою Польши;

      3) почему Гитлер, раздавив и захватив Францию и еще пол-Европы, но не завершив разгром Англии, бросился на СССР, ввергнув тем самым Германию в войну на два фронта, как бы забыв плачевный опыт Первой мировой войны и вообще все азбучные истины военного дела;

      4) почему Гитлер 11 декабря 1941 года, уже ведя тяжелую войну на два фронта, объявил вдруг новую войну, на этот раз самой Америке, торжественно предопределив этим самоубийство свое и своей страны.

      Меня совершенно не удовлетворяли шедевры советской историографии, в которых я не мог найти ничего, объясняющего все вышеназванное, кроме примитивной марксистской политэкономии и классовой идеологии. Но и зарубежные источники, злоупотребляющие субъективными факторами, мало проливали света на тревожившие меня вопросы. Приходилось вылавливать крупицы истины то тут, то там, в основном из проговорок участников событий и иных высоко осведомленных лиц. Закрытость советских (российских) и британских архивов в части, касающейся войны, не добавляли оптимизма.

      Поиск объективных ответов на эти важнейшие вопросы снова и снова приводил меня к еврейской теме, на фоне которой каждый раз из океана истории всплывала, кривя лягушечий рот, монструозная фигура «Бленхеймской Крысы» – сэра Уинстона Черчилля. Поскольку сегодня мы ведем разговор с читателем в рамках жанра «размышления над персоной», я не стану отвечать сразу на все четыре вопроса и приводить весь массив фактов на сей счет и ограничусь лишь самыми существенными моментами по интересующей нас теме.

      А для начала обрисую ее основные координаты: Германия и цели ее войны; Германия и еврейский вопрос; Германия и Англия.

      Чего хотел Адольф Гитлер

      Гитлер был одним из самых последовательных политиков в мире, почти доктринером, им полностью властвовали идеи и, если так можно выразиться, идейные мечты. Он всегда, невзирая на временные тактические, прагматические отступления, стремился воплотить в жизнь свои теории общественного устройства, свое понимание должного. Чтобы понять его мотивы, надо внимательно читать его программные тексты, в особенности и в первую очередь «Майн Кампф».

      Тогда нам станет понятно, что в своих дерзких геополитических мечтаниях Гитлер вполне прогрессивно и реалистически исходил из главного: этнодемографического фактора. Налицо был стремительный рост немецкой этнонации, стоявшей по этому показателю на втором месте в Европе, сразу после русских. С 1870 по 1925 год население Германии увеличилось на целых 23 млн человек (более чем на треть за какие-то 50 лет и несмотря на войны и бурную эмиграцию в обе Америки!), составив 63 млн, а к 1939 – все 80 млн, из которых 70 % уже переместилось в города, «раздувшиеся» от такого количества «лишних людей».

      В «Майн Кампф» Гитлер, глядя в корень, отмечал ежегодный прирост народонаселения Германии в 900 тыс. человек. Считая плотность немецкого населения избыточной, но при этом намереваясь не снижать, а наращивать этот показатель, он естественным образом пришел к проблеме «жизненного