Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории. Александр Севастьянов

империи» (60–61).

      Интерпретировать этот текст можно и в том смысле, что в будущем еврейском государстве, куда будут свезены «взрывоопасные» евреи из переполненной ими Европы, Черчилль провидел мировой оплот против большевизма, своего рода альтернативу коммунистической России. Да, собственно, Черчилль примерно так сам и писал, только более обтекаемо: ««Пассивное сопротивление» большевизму было недостаточным, указывал Черчилль. «Нужны практические альтернативы ему как в моральной, так и в социальной сфере. Быстрое создание национального еврейского центра в Палестине могло бы стать не только убежищем для людей, угнетаемых и подавляемых ныне в несчастных странах Центральной Европы, но и послужить символом еврейского единства и храмом еврейской славы» (61).

      Ну, уж какой «храм еврейской славы» получился из Израиля, я тут судить не стану, но нельзя не признать, что порядка пяти миллионов евреев в конечном счете удалось оттянуть со всего мира на этот маленький клочок земли. В результате чего от евреев почти полностью избавились, например, послевоенные Польша и Германия, да и в России со временем их количество заметно снизилось, что, правда, не помешало им вторично прийти к власти в этой стране в 1991 году с не менее сокрушительным эффектом.

      Итак, признаем, что в поведении Ллойд Джорджа, Артура Бальфура, Уинстона Черчилля и других британских «тигров сионизма» может просматриваться и логика освобождения родной страны от нежелательного еврейского компактного и влиятельного меньшинства путем «сплавления» его в Палестину. Чего, впрочем, достичь не удалось.

      Однако все, что мы знаем о сэре Уинстоне Черчилле и о чем уже было и еще будет сказано на этих страницах, говорит о том, что этот мотив не был ни единственным, ни главным в его поведении. Его личные отношения с еврейским сообществом в целом и еврейскими лидерами в частности развивались год от года таким образом, что опутывали его неразрывной сетью больших и малых обязательств, связей и симпатий. Связи связывали. Узелок затягивался все туже, коготок увязал все глубже, птичке суждено-таки было пропасть.

      Как Черчилль начал строить Израиль

      Итак, в апреле 1920 года Верховный совет Антанты передал Англии мандат на Палестину, а в январе 1921 года Ллойд Джордж назначил Черчилля министром по делам колоний, возложив на него особую ответственность за два британских мандата – Палестину и Месопотамию. В министерстве был даже специально создан Ближневосточный департамент, во главе которого стал Джон Шакбер, ветеран департамента по вопросам Индии. Стать своим консультантом Черчилль попросил разведчика и дипломата полковника Т. Е. Лоуренса (знаменитого «Лоуренса Аравийского»)[29], которому довелось добиваться примирения с арабами, отказывавшимися признать мандат Англии над Палестиной и Франции над Сирией.

      Пользуясь личными отношениями, Лоуренс сумел заключить соглашение со старшим сыном «короля арабской нации» Хусейна эмиром

29

Лоуренс Аравийский однажды сказал в интервью британской еврейской газете: «Совсем не являясь евреем, сам я рассматриваю евреев как естественных носителей западных ценностей, столь необходимых странам Среднего Востока» (71). Увы, он все понимал наоборот: это Запад давно и прочно стал носителем еврейских ценностей… Да и по поводу того, что нужно людям Востока, мне кажется, он заблуждался.