Изделия из русского языка. Дмитрий Владимирович Гетман

льской системе Ridero

      антимракобесовсое

      падает снег, будто выполняет предназначенье,

      «прочтя» наркоманско-булгаковский «Бег»

      румынское небо источает снег,

      белое

      используется в темноте декабря, как «свеченье»

      даже «ненебо» – пустыри, задворки, окраины

      зимнего «Бухареста»,

      мои личные предпочтения,

      атмосферная музыка, моя медленная сиеста —

      – где видимое пространство (от окна

      до дальних деревянных кораллов)

      заполняют снежинки холодной зимой, собой…

      (но чай «паранной»,

      согревает жарой неразумных хазаров)

      нацедив головой тварительного участья

      в современности жизни вожу по бумаге рукой

      – появляются буквы, слова становятся частью

      снежинок (они все кружАтся)

      радостный глаз их «трогает» мой

      скоро прохожими будем средь них

      уже, как «читатели» мчаться

      торговцы не значащих ничего случайностей и совпадений

      где на углу «продаются» семечками

      окружают нас

      тебе хочется, чтоб алкоголики претворялись Венечками

      (психолоджии голый зимний каркас)

      торговцам – чтоб с деньгами расставался без сожалений

      покупаем семечки, идем, едим

      вместе с падающими снежинками,

      протекая ранетыми ботинками, следим

      в сумерках города за огнями следим

      жизнетворчество наблюдается незамедлительно

      и непосредственно – отпечатками на снегу,

      «теплым светом оконных огней я тебя берегу»,

      – кто? кого? и за что?

      неподследственно

      (небо, наверно, того, кто от него на том берегу)

      из тумана плывут черные мокрые веточки,

      низкое серое небо, декабрьский снег

      на рассвете… Боженька на верху

      ест «святые конфеточки»

      – фантики падают с высот именно тех

      какие конфеты?

      сыроедческие: из бананов, фиников, кураги,

      орехов и кэроба…

      откуда я знаю?

      а ты мне (в меня) попробуй, поверь…

      тебе некогда?…ты уезжаешь задверь…

      …в поезде почитаешь Льюиса Керрола…

      за окном в снежном поле брела косяками форель

      КРУГИ

      как в летний полдень

      под деревом тутовника иль алычи

      горят круги опавших и раздавленных плодов

      так вечерами, когда варенье и рафинад

      блестят от света электрической свечи…

      то люди, устав за день, сидят и пьют свой чай

      (в кругах прожитых чувстсв и ускользнувших слов)

      неглядя на расслабленных котов

      круги под мышками на майке, «жирный плов»

      с вечерними огнями заполняет этот край

      последние закатные лучи

      увидеть можно (лишь, наверное)

      с пожарной каланчи

      с вкрапленьями усталых мух и лямарОв

      полоску горизонта, узреет птичка, блеск реки

      с ее прохладой

      а скромный, тихий, мирный обыватель

      в «страничке» холодильника —

      бутылку лимонада

      …а вечер тянется, как мед за чайной ложкой

      на веранду – здесь запахи цветов и «выбражают»

      в небе звезды «поэтэссы»

      сверчки стрекочут и светлячки кружатся

      вокруг еще нераскалдованной принцессы

      (и она поет…) и не одна…)

      (все, что-то про чудесную страну «Ква-ранду»)

      фа-фа…

      прозрачные одежды сна

      и твердые тяжелые предметы вдруг летают

      или же выглядят немного странно

      знакомые друзья или враги

      и неожиданно космический корабль

      морские звезды, боцман

      орет всем что-то бранно…

      а за бортом акула море ест из разной кураги…

      и, а, у-у… нет, не акула, зеркалО

      в которое несмотрится никто

      (ведь все же спят) оно (пока не видно

      и ковыряется в носу)

      прозрачною рукой из прожужжавшего над ухом комара…

      (муза поэту: «что я несу..»)

      и где