Князь. Александр Мазин

воевода? – властный мадьяр растерялся.

      Он умел видеть правду (иначе какой из него правитель) и видел, что громадный варяг не лжет.

      – Великий князь киевский прислушивается к моим словам, – осторожно ответил Духарев.

      – Великий князь киевский – мальчишка! – с легким пренебрежением отозвался мадьяр (толмач перевел: «Еще очень молод»). – Мальчишка! Такой же, как мой сын. Мы знаем, что киевской вотчиной правит княгиня Ольга совместно с князем Свенельдом. Не думаю, что Свенельд захочет этой дружбы.

      – Во-первых, великий князь киевский уже достаточно взрослый, чтобы сам принимать решения, – сказал Духарев. – Во-вторых, у воеводы Свенельда более нет интересов на угорских землях.

      – Еще бы! – фырнул мадьяр. – Он уже взял, что хотел!

      – Да, – согласился Духарев. Не стоило оспаривать очевидное. Большинство персональных данников Свенельда когда-то платили уграм. – Ты хочешь вернуть потерянное?

      – Хочу.

      – Этого не будет, – спокойно ответил Духарев. – Ты сам знаешь. Все, что ты можешь, – посылать мелкие отряды, чтобы грабить киевские земли. А мы их будем перенимать и бить… Без толку расходуя силы, которые можно было бы применить с большим успехом и большей выгодой и для русов, и для вас, мадьяр. Почему бы тебе не обратить своих воев на другую цель?

      Дьюла не ответил: ждал продолжения.

      – Я знаю, – сказал Духарев, – что запад нынче закрыт для твоих походов.

      – Ты неплохо осведомлен для руса, – недовольно проговорил мадьяр.

      – Я умею разговаривать с чужеземными купцами.

      На самом деле Сергей полагался не столько на чужеземных гостей, сколько на своих. Его названный брат, Мыш-Момчил из Радов Скопельских, был главным информатором Духарева.

      – Византия? – полуутвердительно спросил Такшонь.

      – И Византия тоже. Я слыхал, ромеи больше не платят вам дань.

      – Киеву они тоже не платят, – отозвался Такшонь. – Больше не платят. А мой брат уже не единожды силой брал то, что Константинополь отказался отдавать добровольно.

      – Византия богата, – согласился Духарев. – Но ни вам, ни нам, ни печенегам не овладеть ее землями. А ведь совсем рядом с нами лежит богатство, которое может полностью принадлежать нам.

      – Болгария? – попробовал угадать дьюла.

      – Нет, – Духарев покачал головой. – Хузары.

      – А-а-а… – интерес мадьяра сразу утратил остроту. – Это для вас – рядом. А между нами и ними земли двух печенежских ханов… И еще тех данников, которых отбил у меня ваш Свенельд.

      «В том-то и дело, – подумал Духарев. – Потому-то мне и нужен ты, а не печенеги».

      Печенеги встанут на хузарскую землю крепко, двумя ногами, а угры не смогут.

      – Наша Тмутаракань, которую у вас называют Таматархой, тоже далеко от Киева, – сказал Духарев. – И тоже через земли печенегов… которые ранее были хузарскими.

      – То верно, хузары теряют свои земли и силу, – согласился Такшонь. – Но у всякого народа бывают плохие времена. Быть может, они еще возродятся.

      – Нет, –