Сыщик для феи. Владимир Свержин

мурлюкский главный майор шибко стережется, что Орда на него пойдет. Что ни день, в своих землях переметчиков и соглядатаев ордынских изыскивает. Вот он и прислал государю нашему богатые дары, с тем чтобы батюшка повелел войску своему сторожить в порубежье, не крадется ли злой ворог тайною тропою.

      – И как чисто успехи? – полюбопытствовал Вадюня.

      – Не крадется, – покачал головой Святогорыч. – А вот вершина Железного Тына в ясную погоду во-он с той горки малехо просматривается. В последнее время мурлюки его ажно за батыльские земли придвинули, того и гляди – Субурбанию перегородят. – Буйтур махнул рукой, то ли указывая в сторону пройденных нами земель, то ли попросту на Железный Тын, Орду и главного мурлюкского майора, вместе взятых. – Я вас о другом спросить хочу. – Он сдвинул шлем и поскреб огромной лапищей густую шевелюру русых кудрей. – Вы, часом, пока ехали, младшака нашего не видали?

      – Это которого?

      – Да Лазаря Раввиновича, – пробасил молчавший до того богатырь Неждан.

      – Как-как? Рабинович? – полагая, что ослышался, переспросил Вадим.

      – Какой еще Рабинович, – насупился и без того не слишком приветливый Ломонос. – Батька у него раввин, стало быть, Раввинович. Намедни в Торце Белокаменном вместе с нами чудил, вот его сюда в заставу и послали.

      – Охренеть! – констатировал Ратников. – Батька – раввин! А что, здесь есть синагоги?

      – А как же без них. А ты что, добрый молодец, имеешь что-то против? – Ломонос смерил собеседника недвусмысленно изучающим взглядом. – Так, может, того – отойдем, схлестнемся?

      – Да чего там, я просто так, – пожал плечами Вадюня. – Интересуюсь для общего развития.

      – Нет уж, – радуясь неизвестно чему, перебил его меньшой витязь. – Тебе побратим наш не по нраву. И на отца его ты небось хулу хотел возвести. Поехали-ка, пожалуй, схлестнемся!

      Я умоляюще посмотрел на Делли, обещавшую спокойный проезд.

      – Ну-тка, зацыкнись, Незваныч! – рыкнул на товарища великан Буйтур. – Не зришь, что ли, люди по государевому делу едут.

      Ломонос смолк, по-прежнему хмуро глядя на Вадюню.

      – Дык вот, – продолжил Светозар Святогорович, – младшака нашего поутру еще на ту сторону за медовухой в селище отправили, а его нет как нет.

      – А на коне не быстрее было бы? – спросил я, кивая на пасшуюся рядом кобылу с притороченной к луке седла бандурой.

      – Ха! – криво усмехнулся Буйтур. – До селища доехать, знамо дело, проще. Да только в кружало-то верхом не въедешь, а коли лошаденку на улице оставить, то сопрут беспременно. Оно и лошадь жалко, и за кружало разгромленное потом плати. – Он грустно вздохнул. – Вон, в столице уже покуролесили с горя, посад порушили, теперь вот на заставе, как чирьи пониже спины. Ни себе не любо, ни иным не потребно. Так это еще спасибо сказать надо, могли ведь и к Царству Вечных Льдов отправить, следить, не крадется ли оттуда тайный ворог.

      – А чего горевали-то? – живо поинтересовался неуемный Вадим, точно намереваясь утешать