Пока ты веришь. Ирина Шевченко

вот он весь где. Папаша его в свое время со Стаффой заигрывал, кончил в итоге плохо. А яблочко от яблоньки, все знают… Правда, причин у него нет Гилешу продаваться: состояние господин Эйден имел приличное. Да и не нужны покойнику деньги. А вот за родителя отомстить – не кому-нибудь, а сразу всей Линкарре – мог решиться. Он же на голову больной, и не до такого додумался бы.

      – Занимайтесь, – повторил Сидда. – Со всеми результатами сразу ко мне.

      – Эбигейл, с сегодняшнего дня Джеком будет заниматься господин Мерит. Но тебя я от участия не освобождаю.

      От этих слов девушка мысленно взвыла: мэтр Дориан, сам того не подозревая, все-таки ее наказал.

      – Расскажешь господину Мериту обо всем, о чем говорила с Джеком, и постараешься вспомнить, как он реагировал на твои рассказы.

      Еще чудеснее! Выходит, и отмолчаться не получится.

      Эбигейл готовилась к прогулке, как к неизбежной пытке. Представляла, как два часа кряду будет терпеть ухмылки Эйдена и его сомнительные комплименты. Подсчитывала, на сколько за это время вырастет предлагаемая им цена. Гадала, хватит ли у нее выдержки не нагрубить или не ударить наглеца.

      Распалила себя этими мыслями, шипела и пыхтела, как котел паромобиля… А пар спустить повода не нашлось.

      В полдень Эйден вывел Джека из лаборатории. Без слов махнул Эби рукой, чтобы шла за ними, и направился в сад. Там присел на скамейку под яблоней, велел девушке сесть рядом, а механическому человеку поручил сорвать с каждого розового куста по цветку. То ли готовил его еще и к роли садовника, то ли хотел отослать подальше, чтобы не мешал.

      Второй вариант показался Эби более правдоподобным, и она опасливо отодвинулась от мужчины на самый краешек скамьи.

      Эйден усмехнулся этому маневру и, отвернувшись, надолго уставился в землю. А когда Эби уже устала ждать непонятно чего, негромко спросил:

      – Тебя часто бьют?

      – Меня? – растерялась девушка. – Кто?

      – Откуда мне знать? – медленно повернулся к ней Эйден. – Но после твоих рассказов Джек понимает, что это такое – ударить человека.

      Эбигейл нечего было ответить.

      Никто ее не бил. Дядька замахивался порой, но привычно обходился бранью. Случалось, если бывал особо зол, мог отпустить подзатыльник, но Эби всегда уворачивалась, а он и не гнался повторить. Какой-никакой, а все же родственник, и матери-покойнице обещал, что сироту не обидит. А раз сам на племянницу руки не поднимал, то и дружкам не позволял. Поднять в смысле, а распускать – это уже другое. Но тут уж Эби сама могла затрещину отвесить или коленкой наподдать по тому месту, куда у мужиков иногда мозги стекают.

      – Меня не бьют, господин Эйден. И Джека я драться не учила.

      – Учится он сам, – пробормотал в пустоту Мерит. – А что не бьют, хорошо. Есть защитники? Отец? Брат? Жених?

      Девушка промолчала.

      – Кажется, Дориан сказал тебе, что я должен знать все, о чем ты рассказала Джеку, – напомнил Эйден. – И кое-что я хотел спросить от себя.

      Эби догадывалась,