Искушение в одном лишь взгляде. Кейтлин Крюс

мучают угрызения совести?

      До сих пор Анаис не представляла, как много надежд возлагала на сегодняшний визит. После многих лет молчания, за те несколько недель, что шли предварительные переговоры, она поверила в благополучный исход. Дарио жестоко разрушил иллюзии. Она должна была предвидеть такой поворот событий и быть к нему готовой.

      – Раскаяние? – повторила она, проходя на веранду и кладя кожаную папку с документами на стол. Удивительно, что ноги все еще надежно держали ее, а не сгибались, как пальмы под свежим ветром. Усилием воли Анаис заставила себя успокоится. – За что именно? Разве шесть лет назад не кто иной, как ты, устроил истерику? Я испытываю много эмоций по этому поводу, но только не раскаяние.

      Дарио скривил губы в циничной усмешке, заставив Анаис поежиться. Она никогда не видела его таким озлобленным. Он не заслуживал жалости, но ей стало больно за него.

      – Должен признать, ты бессовестна, как всегда, – прошипел он. – Впрочем, зачем меняться? Получила что хотела.

      – Конечно. Кто спорит? Ты исчез из моей жизни именно так, как я мечтала, словно прочитал мои мысли.

      – Вероятно, совершил большую ошибку. Ты, наверное, рассчитывала, что мы будем жить втроем. Начиталась бульварных газет? Надо было посоветоваться со мной, Анаис. Я бы сказал, что не люблю делиться собственностью ни с кем, включая брата-близнеца.

      – Вижу, тебе по-прежнему доставляет изощренное удовольствие унижать и оскорблять меня. Какое трогательное воссоединение! Неудивительно, что оно произошло только через шесть лет.

      Даже после того, как он бросил ее шесть лет назад, а потом вел себя так, словно она не существовала – отказывался от любых контактов, не позволял приближаться к его офису или квартире, как опасному шпиону, Анаис все-таки была о нем лучшего мнения, чем он заслуживал, и не переставала надеяться, что он опомнится, очнется от безумия.

      Единственным ее оправданием был Дамиан. Ей хотелось, чтобы отец ее сына в душе оказался хорошим человеком – ведь она знала Дарио совершенно другим, когда имела глупость полюбить его. Наверное, этого желает каждая мать не для себя, но для своего ребенка. «И не только ради ребенка», – нашептывал внутренний голос, напоминая о ее слабости.

      Жизнь редко исполняет желания. Анаис поняла эту простую истину еще девочкой в Париже, оказавшись заложницей своих родителей. Они не хотели ее так же, как не хотели друг друга, за исключением той единственной ночи, когда зачали ее, – она невольно соединила их. Судьбу не выбирают, как не выбирают жестокого, распутного отца-француза и озлобленную мать-японку, чье имя Анаис взяла, когда ей исполнилось восемнадцать, выбрав из двух зол меньшее. Надо всегда помнить об этом.

      Анаис постучала пальцами по кожаной папке на столе.

      – Здесь контракт, который ты должен подписать. После этого получишь серьги, как было оговорено.

      – Неужели мы вернулись к деловым переговорам, Анапе? – тихо спросил Дарио, но мягкий тон не обманул ее: в голосе слышалась сталь. – Вот уж не ожидал.

      Небрежно