Волшебный корабль. Робин Хобб

и это была мелочь по сравнению с тем, что происходило между кораблем и морем. Альтия была попросту потрясена, когда ей открылось, что отношения с соленой стихией были даже важней, чем отношения между кораблем и его капитаном!

      Вот так-то: всего несколько суток, а ее понятие о живых кораблях и законах их жизни полностью перевернулось с ног на голову. Или, может, наоборот – с головы на ноги?

      Тогда-то насильственное заточение в каюте с его вынужденным бездельем перестало восприниматься ею как время, вычеркнутое из жизни. Это был опыт, новый и всеобъемлющий опыт! Однажды даже случилось так, что, открыв дверь, она весьма удивилась, увидев, что снаружи – яркое солнечное утро, а вовсе не вечер, в котором она только что «пребывала». В другой раз корабельному коку пришлось, набравшись смелости, тряхнуть ее за плечо, возвращая к реальности: Альтия будто заснула с открытыми глазами прямо на камбузе, куда зашла перекусить.

      В конце концов, когда она была у себя, ее вынудил оторваться от мысленного единения с кораблем настойчивый стук в дверь. Альтия раздраженно открыла, но там обнаружился не Кайл, а всего лишь Брэшен. Ему явно не хотелось соваться к ней, однако же он спросил, все ли у нее в порядке.

      – Да! Все в порядке! – отвечала она нетерпеливо. И хотела уже захлопнуть дверь у него перед носом, но он выставил руку и придержал дверь.

      – Не надо, – покачал он головой. – Кок сказал, ты прямо с лица спа́ла, и теперь я вижу, что это и вправду так. Слушай, Альтия… не знаю, право, что там у вас вышло с капитаном Кайлом, и знать не хочу. Но следить за здоровьем команды – моя обязанность, и никто еще ее не отменял.

      Она смотрела на его хмурые брови и темные обеспокоенные глаза и видела только помеху своему любимому занятию.

      – Я не член команды! – услышала она собственный голос. – Ты прав в одном, наши отношения с капитаном Кайлом больше никого не касаются. А коли я на борту простой пассажир – то и здоровье мое тебя пускай не волнует. Отстань от меня!

      И она дернула дверь.

      – Меня, – сказал он, – всяко волнует здоровье дочери Ефрона Вестрита. Я, знаешь ли, дерзаю его называть не только своим капитаном, но и другом. Альтия… ты хоть в зеркало на себя посмотри. Сколько дней назад ты последний раз волосы причесывала? А матросы, видевшие тебя на палубе, утверждают, что ты бродишь как привидение. С глазами пустыми, как ночное небо без звезд.

      Он и правда выглядел очень обеспокоенным. Еще бы! Дело складывалось неважно. Любая мелочь могла нарушить шаткое равновесие между командой и слишком деспотичным, не всеми любимым капитаном. А тут еще дочка Ефрона ни дать ни взять одержимая. Причем явно после какой-то размолвки с Кайлом. Что, спрашивается, подумают люди? Что им взбредет в голову сотворить?

      Умом Альтия все это понимала. Но поделать ничего не могла.

      – Уж эти мне моряки, – фыркнула она со всем возможным презрением, – и их бесконечные суеверия! Оставь, Брэшен. Говорю тебе, я в полном порядке!

      Кажется,