Аматмея. Рожденный смертью. Алек'C'кира

в земле?»

      Через несколько секунд парень почувствовал, как на его глаза начала литься какая-то густая жидкость с противным запахом. Она слегка щипала веки алхимика, и, как оказалось, это было забавно ощущать. Значит, он еще что-то чувствует, кроме остаточной боли по всему телу. Но буквально сразу, когда жидкость перестала щипать, глаза Некромантуса открылись. Он почувствовал легкую радость от того, что может снова видеть. Правда, обзорность была ограниченной. Алхимик видел лишь то, что вверху. А там виднелись черные стволы деревьев, что устремлялись высоко в небо и были ему уже знакомы.

      Некромантус убежден, он находился на темной территории. Очевидно, он так и не покинул ее. Только здесь были такие стволы когда-то в прошлом деревьев, и только здесь смотря в небо, оно было не такое, как в Аматмее. Словно смотришь в небо через какую-то невидимую пленку, которая искажала его.

      Вампирикс снова склонился над алхимиком, и тот, наконец, увидел его. Парень попытался улыбнуться, но почувствовал снова натяжение нитей в губах и решил не делать этого, чтобы не порвать губы. Летучая мышь в это время держала в руках что-то острое и не спеша начала разрезать нити на губах, аккуратно выдергивая их. Некромантус еще больше обрадовался, теперь его рот был освобожден, и он мог говорить.

      – Привет, Вампирикс, – сказал парень, чувствуя легкое покалывание в губах. Его слова звучали не столь четко, из-за того, что смыкать губы между собой было неприятно.

      – Страствуите, Нихроманту, – кивнул Вампирикс.

      – Где я? Я умер?

      – Ви нахотиться в ийнкохнитио, – ответил Вампирикс со своим акцентом, который присутствовал у него всегда.

      – Это я понял, – не терпелось узнать, как можно больше, и Некромантус повторил интересующий его вопрос. – Я умер?

      – Та, Нихроманту, ви умер, – ответил также без эмоций и спокойно Вампирикс.

      – Но тогда где я? – Не понял парень ничего.

      «Как он умер, а все равно продолжает находиться на земле?»

      – Я вам говорить, в ийнкохнитио.

      – Это я понял, Вампирикс, – Некромантус начал немного злиться из-за того, что летучая мышь не понимала, о чем он хочет узнать от нее. – Я говорю о другом. Если ты говоришь, будто я умер, почему я еще здесь?

      – Ето ошен слошний вапрос. И хак правильна вам опяснит, не претставлять.

      – Попробуй, – продолжал лежать скованный Некромантус, не понимая, почему он даже головой не может пошевелить.

      – Ви умиреть и васратитса опратна.

      – То есть, я все-таки живой, – добавил алхимик, настаивая на своем.

      – Нет, – твердо ответил Вампирикс, не реагируя на слова алхимика. – Ви не шивой. Ви проталшиваите пыть мертвим.

      – Но почему тогда я есть? – Не мог вразумить Некромантус, что хотел сказать ему собеседник.

      Складывалось такое впечатление, будто огромная летучая мышь специально вводит его в заблуждение. Но парень ошибался, он просто еще не привык к такому собеседнику и не знал, что значит быть существом, которое прошло через