Весна для репортера. Максим Замшев

ты только с завтрашнего дня ведущий эфира, не соблаговолишь ли сегодня еще поработать в прежнем качестве? А то мне тяжело за двоих.

      – Легко. – Я не настроен был сейчас с ним ссориться.

      – Новости будешь вести? Или авторскую программу?

      – Начну с новостей. А там посмотрим…

      Васькин отвернулся от меня. Обиделся? Вроде не на что…

      К концу смены некоторое напряжение, возникшее между нами, рассеялось. Васькин предложил выпить по чашке кофе в нашем буфете. Однако одним кофе мы не обошлись и заказали по рюмке коньяка с разными бутербродами. Васькин сдал свое авто в ремонт и потому мог себе позволить, как он сам выразился, «граммульку». Плюс ему, видно, было охота поболтать со мной, выспросить, что же случилось такое, что меня из редакторов перевели в эфирные ведущие. Выпив, он выждал паузу, пару раз вдохнул, потом изрек:

      – Слышал про Нину?

      – В смысле? Ты же мне все рассказал уже. Что-то еще? Сенсационное?

      – Как сказать. Демина, оказывается, сегодня утром вылетела в Киев.

      – Чего она там забыла? – Я насторожился. В Киев нынче просто так не летают. Тем более разжалованные телезвезды.

      – Это еще что. Догадайся, в компании с кем?

      – И с кем же? Давай не тяни.

      – С недавно покинувшим места заключения олигархом Хороводским. Туда целый десант высадился. В основном из тех, кто считает Крым оккупированной Россией территорией.

      – А с какой целью?

      – Видимо, будут проклинать кровавое гэбье и полицейский режим.

      – Странно. Не Нинина это компания. Как они ее туда затянули? Может, это на фоне эмоций после увольнения?

      – Не исключено. Кто знает…

      – Любопытно это. Но нам-то с тобой до этого что за дело? Я с ней не общался почти. А ты?

      – Я тоже. Слушай, а ты не боишься завтра опозориться в эфире?

      – Боюсь. – Я вылил остатки своего коньяка в кофе.

      – Может, из тебя будут лепить «лицо канала»? А? Вместо Нины?

      – Не фантазируй. Босс сказал, что наверху требуют новых лиц. Я сам удивлен, что меня дернули по этому поводу. Сидел себе тихо. Никого не трогал. И вдруг – в эфир…

      Чую, что он хочет спросить, не причастен ли к этому мой отец, но сдерживается. Боится, что я рассвирепею.

      – Прямо кадровая революция. Давай еще по пятьдесят?

      Я отказался. И первые-то с трудом в себя протолкнул.

      Постепенно наш разговор расклеился, и Коля засобирался домой. И мне пора!

      На выходе мы встретили Кристину. Она курила и мечтательно, сквозь кутерьму машин, разглядывала противоположную сторону Садового кольца.

      – О, Крис, – обрадовался Васькин, – ты на руле? В наши края? Подбросишь?

      – Поехали. – Девушка затушила тонкую сигарету о край высокой, стального цвета урны.

      Со мной они оба простились очень любезно. Я заметил, что Кристина умело покачивает попой, когда идет. Забавно!

      На улице заметно потеплело. Луж почти не осталось.

* * *

      Я постоял немного, вдыхая весенний воздух