Выстрел в прошлое. Николай Чергинец

раз нет, – бодро отвечал Марат, – он меня хорошо залатал, не беспокоит.

      – То-то и видно, что давно не был у нас, служивый. Полковник Гераськин теперь завотделением нейрохирургии. Сейчас узнаю, есть он на дежурстве или нет, – она принялась крутить внутренний телефон.

      Узнав, кто его беспокоит, полковник приказал пропустить старого пациента во внутренний прогулочный сад. Туда и вышел к нему:

      – Здравия желаю, товарищ полковник! – гаркнул Марат.

      – Здравствуй, Седой, – протянул руку офицер. – Не сложил еще головушку?

      – Не дождутся душманы моей смерти.

      – Ну и слава богу. Как плечо?

      Марат дважды был ранен практически в одно место – левое плечо. Майор Гераськин долго возился тогда, восстанавливая функции связок и сухожилий. Вместо ответа пациент продемонстрировал редкий элемент гимнастики: он упал лицом вниз, выставив вперед левый кулак, почти коснулся лицом земли, держа руку в упоре, затем резко оттолкнулся и вернулся в исходное вертикальное положение.

      – Ну силен, бродяга, – оценил его акробатику врач, – вопросов больше нет. А на то, что ноет к непогоде, – не обращай внимания.

      – Я и не обращаю, – успокоил его Марат.

      Они присели на лавочку под зазеленевшим апрельским деревом.

      – Поздравляю с очередным званием, – вспомнил Марат. – А то я майора по старой памяти спрашивал. Будете здесь дослуживать, я понимаю?

      – Спасибо, буду. Иначе кто вас на ноги поднимать станет? Ты благополучно живешь?

      – Вполне.

      – Был бы «вполне» – не пришел бы ко мне, – неожиданно в рифму получилось у врача. – Что привело?

      – Старинные дела. Только сегодня узнал, что мой товарищ жив.

      – Кто?

      – Старлей Смирнов.

      – Да он вовсе и не погибал, – удивился военврач.

      – Вы не помните характера его ранений тогда – в 1995 году? Его отправили в Москву, а вы уж тоже к тому времени вернулись в «Бурденко».

      Врач задумался, припоминая, и пожал плечами:

      – Он был не по моей части. Состояние довольно тяжелое, странное даже… Но по линии неврологии и психиатрии. Мы проверили его, но Шеин, который его привез, плотно наблюдал сам, возился… Впрочем, как и сейчас. Вы как специально собрались – я и сегодня видел Сережу Смирнова в приемной у Шеина, поздоровались издалека. А что тебя смущает?

      Марат закурил, чтобы замаскировать паузу.

      – Понимаете, Игорь Иванович, нас услали в разные стороны, а вернулись мы порознь, но практически в одиночку – все тогда погибли. Он много дней по горам пробивался к своим, тяжело контужен был. Вообще многодневные бои и преследование в горной местности – штука тяжелая… Говорили, у него воспаление мозговых оболочек было и что не выжил он.

      Доктор вытаращил глаза:

      – Да кто тебе эти глупости наговорил? Никаких контузий у него не было. Истощение, сумеречное сознание или что-то в этом роде, в общем – психиатрия сплошная, темный лес. Шеин забрал его в свою исследовательскую