Ищущий битву. Владимир Свержин

рукой кубок вылетел из комнаты, ударился о стенку и, жалобно звеня, покатился вниз по ступеням.

      Похоже, этот звон успокоил рыцаря, и, внезапно смягчаясь, он вновь окликнул:

      – Стражник! Где тебя черти носят? Принеси мне вина, черт возьми! Да, вот еще. Позови мне фон Кетвига.

      – Прости меня, если можешь, – произнес я, пользуясь бурей, бушевавшей над головой ни в чем не повинного стражника, и с видом высокомерного смирения прошествовал к столу.

      – Господин рыцарь желает что-то продиктовать мне? – опускаясь на табурет, произнес я голосом, исполненным неподдельного благочестия.

      Рыцарь бросил на меня недобрый взгляд.

      – Монах! Ты, кажется, задался целью вывести меня из терпения?!

      Слава богу, капюшон скрыл удивление, отразившееся на моем лице. Вывести Норгаузена из терпения? М-да. Если то, что он только что продемонстрировал, следовало считать будничным поведением, то хотел бы я увидеть панораму его бешенства.

      На пороге снова появился стражник, несший объемистую флягу с вином.

      – Барон фон Кетвиг сейчас будут, ваша честь, – смиренно произнес он, стараясь побыстрее дать задний ход.

      – Уведи эту падаль и сдай ее профосу.[11] Он знает, что делать. – Рыцарь повернулся ко мне и, налив полный кубок, поднес его к губам. – Доставай свой пергамент, святой отец.

      Я уселся поудобней и включил связь.

      – Капитан вызывает Лиса.

      – Все в порядке. Капитан, слышу тебя нормально.

      – Как там дела?

      – Вашими молитвами. Возы отпустил. Разговоров по округе будет – так это ж мама родная!

      – Лис, спори со значка золотой кант и нашей черный. Во втором туре марлезонского балета у тебя будет трагическая фигура.

      – Призрака коммунизма?

      – Нет, попроще. Профоса из Лютца.

      – Пиши, монах, – вклинился в нашу беззвучную беседу грубый голос Норгаузена.

      – Ладно, Лис, оставайся на приеме.

      – Его императорскому высочеству, принцу Саксонии и Баварии, герцогу Лейтонбургскому Оттону фон Гогенштауфену, – начал диктовать рыцарь.

      Я старательно заскрипел пером.

      – Ваше высочество, – продолжал он, – с прискорбием сообщаю вам, что означенная особа по нелепому стечению обстоятельств была нами упущена…

      «Не думаю, чтобы его высочество был очень доволен таким радостным известием, – мелькнула у меня мысль. – Полагаю, не стоит его огорчать сразу…»

      «…Благодаря геройству латника Готфрида из Вейлера была захвачена…» – выводило мое перо.

      Рыцарь с грохотом поставил пустой кубок на стол и заглянул в пергамент.

      – Красиво пишешь, стервец! Хоть на что-то ты мастер.

      – Уж не извольте сомневаться, ваша честь…

      На лестнице послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась.

      – Заходи, Вилли! – обратился Норгаузен к новому действующему лицу.

      Казалось, вошедшая туша заполнила всю

11

Профос – должностное лицо в поиске, исполняющее полицейские и палаческие функции.