Свой путь (сборник). Дмитрий Емец

ждал, когда все это кончится. Или когда я проснусь.

      – Ладно, – наконец сказал Алешка. – Давай сделаем так… Хотя, нет… Лучше я к тебе завтра заеду… Может, ты их убрал куда-нибудь не туда…

      Он посмотрел на Ленку.

      – На меня не смотрите, – быстро заговорила она. – Я их никуда не убирала и вообще ничего не знаю. Может, их хачик украл.

      – Он умер, – сказал я.

      – Тем более. Сначала украл, а потом умер. От радости напился и выехал на встречную полосу. Он же заходил до этого к нам в комнату. Ты оставлял его там одного?

      Она пристально смотрела на меня.

      – Я… не помню, – сказал я. – Кажется, не оставлял.

      – Кажется? Тебе вечно что-нибудь кажется. Вспоминай давай – оставлял или нет.

      – Кажется, нет.

      – А ну тебя! – Она всплеснула руками.

      – Нет, не оставлял.

      – Точно?

      – Кажется, да.

      – Короче, – вмешался Алешка. – У меня еще есть пара дней. Давайте я завтра заеду. Поищите к тому времени хорошо. Может, в шкаф куда-нибудь с бельем закинули или еще что-нибудь… Иногда так бывает.

      – Мы поищем, – заверила его Ленка. – Ты не волнуйся. Мы обязательно их найдем.

      Когда мы прощались, он не посмотрел мне в лицо.

      На следующий день мы ничего не нашли. И еще через два дня деньги не отыскались. Алешка сначала звонил каждый день, а потом все реже и реже. Через шесть дней Ленка сказала мне, что теперь можно не волноваться.

      – Почему это? – спросил я.

      – Но он же больше не звонит.

      – Ну и что?

      – Значит, у них все уладилось. Как-то договорились.

      – Там было пять тысяч долларов, – сказал я.

      – Я знаю, сколько там было. Для них это не такие уж большие деньги.

      – У нас могут убить за сто баксов.

      – Только не надо все это драматизировать. Я говорю тебе – все улеглось. А с Алешкой твоим ты все равно давно уже не общался. Сам ведь от него прятался все эти годы.

      На следующий день я потерял квитанцию для оплаты за Интернет. Ленка сказала, что, скорее всего, она была в кармане синей рубашки, которую она уже убрала в грязное белье. Мне не хотелось снова идти на почту, поэтому я вывалил весь бак с бельем на пол в ванной комнате.

      – Сам потом будешь убирать, – сказала Ленка. – Досталась я за вами бегать. Вас трое, а я одна.

      На полу рядом с моей рубашкой, детскими колготками, носками и пододеяльником лежала белая наволочка с больничными печатями.

      – Где они? – сказал я, поднимая голову.

      – Чего ты заводишься? – быстро заговорила она. – Ничего с твоим Алешкой не случится.

      – Где деньги?

      – Ты же сам говорил, какой он у них там крутой…

      – Где деньги?

      – В гараже, чего разорался?

      – Где?

      – В ящике под чехлами. Там сумка коричневая твоя…

      Я уже не слушал ее, потому что бежал к телефону.

      – Можно Алексея? – сказал я, стараясь не кричать, когда трубку наконец сняли.

      – Его нет.

      Голос был потерянный, как будто