Взорвать Манхэттен. Андрей Молчанов

неотвратимым сроком.

      Таким образом, влюбленных отныне соединяли не просто взаимные чувства, но и общие проблемы – в частности, подписки о невыезде и регулярные походы в следственные органы. И всякий такой поход был для парочки подобен прыжку в темную ночь с ненадежным парашютом.

      Спасла вакханалия перестройки и план изворотливой Ларисы: добыть «левые» загранпаспорта, и выехать в США, где у нее обреталась давняя подруга.

      Лихое время разброда! Время серпастых паспортин уже несуществующего государства, розово-голубых чернильных американских виз, таможенной и пограничной неразберихи, попрании знамен тоталитаризма, подмены законов постановлениями, словом – революционное времечко! Однако – с какой-никакой милицией и прокуратурой, от чьих происков Лоре и Юре выпало счастье успешно драпануть.

      После года скитаний по подвалам Бруклина, нищеты и всяческих злоключений, судьбы супругов определились: Юра пошел в строительные рабочие, быстро приобрел необходимые навыки, а Лора же определилась по старой специальности, именуемой работой с людьми: устройством браков, приглашений в США, содействием в получении местных водительских прав; короче, деяниями сомнительными, порою откровенно мошенническими, однако приносящими ей порою и внушительные дивиденды.

      Тысячи отщепенцев, беженцев, авантюристов, искателей лучшей доли из распавшегося Союза заполоняли собой Нью-Йорк, и в этом круговороте человеческих судеб Лора чувствовала себя вольготно и празднично, раскладывая пасьянсы мелких афер, что всегда сходили ей с рук.

      Подурнела и постарела бывшая балерина, высохла, превратясь из золотой рыбки в серую воблу, поредели и поседели златые кудри, впали щеки и тронулся вперед нос, заметно выступая из лица, черты которого благодаря, может, вытянувшемуся органу обоняния приобрели приметы откровенно мошеннические и порочные. А бывший десантник, напротив, раздобрел, похорошел и на супругу давно уже перестал поглядывать с вожделением, зато на окружающих дам, к ее неудовольствию, начал засматриваться с возрастающим интересом. Однако удержать простодушного и отходчивого мужа в узде особой сложности для Ларисы не составляло. Выправив себе социальную карту, она открыла счет в банке, и отныне все заработанные супругом чеки и наличные становились ее безраздельной собственностью. На вопрос Жукова, почему бы подобную карту не выправить и ему, Лариса Голубец искусно ссылалась на те или иные технические сложности.

      Каждодневно потный, покрытый древесной пылью мастеровой Жуков ползал в истертых пластиковых наколенниках по паркетным плоскостям, а Лора, облаченная в очередное шикарное платье, сидела в своем иммиграционно-аферистическом офисе на Брайтон-бич и, изящно покуривая через длинный мундштук тонкую сигарету, дурила головы клиентам, содействуя в делах брачных, устройствах политического убежища и работы. Убежище обещалось либо по линии еврейских общин, либо баптисткой церкви, либо шарашки «свидетелей