Горький инжир (сборник). Анна и Сергей Литвиновы

но и в толщу воды, подхватила, закружила и попыталась перевернуть меня.

      В этот самый момент я понял, что не могу больше ждать и, едва не вдыхая воду, стал стремительно всплывать, для быстроты помогая себе руками и ногами. Наконец оказался на поверхности и отчаянно вдохнул, восполняя запасы кислорода. Катер теперь находился метрах в двадцати и снова разворачивался. Неужели он повторит атаку?

      Что было сил я бросился отчаянным кролем по направлению к волнолому, далеко выдающемуся от берега. В воде я слышал грохот движка, ощущал запах отработанной солярки. Сквозь потоки воды, струившиеся по моему лицу, я увидел, что катер развернулся, описал широкую дугу и… И снова будет меня атаковать? Я остановился и повернулся к железному чудовищу лицом. Сердце бешено колотилось – но не от страха, страха я не чувствовал, а от нешуточной физической нагрузки. Я задыхался.

      Катер стоял прямо передо мной, почти не двигаясь, на холостом ходу. Я видел только его большой красный нос, он нависал и казался мне огромным, словно у линкора. Нас разделяло около пятнадцати метров. Я приготовился снова нырять и сомневался, удастся ли мне теперь уйти от нападения. Хватит ли сил нырнуть на нужную глубину, чтобы избежать столкновения с корпусом и остро-режущим винтом?

      Но тут лодка, преследовавшая меня, вдруг повернулась боком и пошла в сторону поселка. На фоне раскаленного солнца мелькнул черный силуэт человека, сидящего за штурвалом. Вскоре плавсредство исчезло за изгибом берега.

      Я оглянулся и, кажется, понял, почему катер не возобновил попыток атаковать меня: я находился ровно на траверзе волнореза, и если бы он снова полетел в мою сторону, то мог бы, после того как задавит меня, по инерции наскочить на мостик.

      Слава богу, кажется, обошлось. Я немного полежал на воде, отдохнул, а потом вяло погреб к берегу.

      Особой ажитации мое возвращение на пляж не вызвало. Пара женщин подошли ко мне, повозмущались опасными маневрами лодки. Я спросил их, не знают ли они, чей катер, – они не ведали.

      Прекрасный денек бархатного сезона потерял для меня все очарование. Я собрал свои манатки, сел в машину и вернулся на участок к Маргарите Борисовне.

* * *

      Я не стал ни заявлять в полицию, ни самостоятельно пытаться разыскать атаковавший меня катер.

      Если бы Сердарин вдруг появился, как вчера, у тетушки, я бы обсудил с ним ситуацию и спросил, кто бы это мог быть. Ни названия плавсредства, ни его номера я не заметил – да и были ли они написаны на борту? Но Петр этим вечером не пришел, а идти самому к соседу, выяснять, я счел чересчур суетливым. Да и не хотелось опять напороться на мрачную сердаринскую Лию.

      Не зашла в гости к Маргарите Борисовне и Кристина – хотя я вспоминал о ней раза два: даже чаще, чем собирался.

      В дровнике у тетушки я обнаружил пиленные, но не колотые дрова. Наточил топор и занял свой вечер тем, что порубал их. Потом попросил у Маргариты Борисовны швабру и тряпку и, в меру своих умений, прибрался в гостевом домике.

      Вечер