Женщина-рисунок. Татьяна Тронина

был год, – Иса покачал головой, возражая Соне. – Все живы и здоровы. Так? – он пристально заглянул ей в глаза.

      – Так… – пробормотала Соня, опять чувствуя неловкость. «Какой он правильный, какой позитивный… таких не бывает! Даже на разбитое авто ему наплевать!»

      Соня отпила глоток. «Хорошее… Очень хорошее. Настоящее шампанское! Ох не прост он, этот Иса! В чем подвох, интересно?»

      В чем подвох – это любимое выражение Элеоноры, мачехи. Вот недавно Элеонора купила сапожки – и стильные, и недорогие, и удобные… Но недолго она ими восхищалась. В чем подвох, выяснилось скоро, – у сапожек отвалились каблуки, когда Элеонора бегала в очередном торговом центре по распродажам.

      Подвох заключался во всем, если подумать и продолжить мысль любимой мачехи.

      В погоде (утром – солнце, вечером – дождь), природе (если лето, так тополя пылят, если зима, то грязи по колено), работе (то густо, то пусто), столичной жизни (Москва – город контрастов).

      Подвох заключался и в Соне. На вид – молодая, здоровая, хорошенькая. А на самом деле…

      – Когда ветер с твоей фабрики, то шоколадом так аппетитно пахнет, – сказал Иса. – У меня рабочие ругаются – все время есть хочется!

      Соня засмеялась. От выпитого шампанского (а еще и коньяк до того приняла!) – зашумело в голове, развязался язык.

      – Иса, вот ты все правильно говоришь… – издалека начала она о своем, девичьем. Наболевшем. – Что все хорошо, что надо радоваться, что надо в окружающем только позитив замечать, что не надо ужасы по телевизору смотреть и все такое… Только это не про меня, знаешь. У меня все плохо. И ты мне не говори про позитив, не надо… Ты меня вот спас сегодня, да… Спасибо тебе огромное, конечно. Только зря ты это сделал.

      Иса молча смотрел на Соню.

      Непонятно, что было в его взгляде – злость, раздражение, жалость?..

      Стрелки на стенных часах дрогнули, соединились в одну. Двенадцать.

      Иса снова налил в бокалы, заставил Соню чокнуться бокалами.

      – С Новым годом, Софья, – спокойно, благожелательно произнес он.

      – С Новым годом, Иса, – без всякого выражения произнесла она. Пригубила. Настроение у нее стало – хуже некуда. «А подвох вот в чем: Иса – не для меня. Всем хорош, но не для меня…»

      – О чем ты думаешь?

      – Жизнь ужасна, – упрямо и мрачно изрекла она.

      Иса взял у нее из рук недопитый бокал, поставил на стол. Положил руки на плечи, встряхнул.

      – Посмотри мне в глаза.

      Соня медленно подняла голову. Завороженно уставилась в его черные-пречерные, чернющие глаза.

      – Запомни раз и навсегда… – спокойно, но очень твердо произнес он, словно впечатывая каждое слово в ее мозг. Навечно. Намертво впечатывая. – Запомни: жизнь – прекрасна! Ты поняла?

      Иса так это сказал – «жизнь прекрасна», с такой стальной уверенностью, что не поверить ему было нельзя. Соня вздохнула. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, вместе с воздухом, входящим в легкие, она – поняла. Поверила. Господи боже мой, а ведь правда, жизнь-то – прекрасна! Несмотря ни на что…

      И