Любовь кончается в полночь. Марина Серова

кивнула на могилу, – нужны очень веские причины.

      Родион стал звонить в милицию. А я взяла чистый целлофановый пакет и положила в него комок земли, пропитанный кровью. А перед тем как убрать его, понюхала. Странный запах был у этой крови. Пахло чем-то кислым и очень знакомым. Только чем, я не могла понять. Так и так, придется сегодня ехать к шутнику-патологоанатому. Я направилась к домику для сторожей, который заприметила, когда мы еще шли сюда. Я открыла дверь и увидела в комнате двух мужчин. Они сильно ругались, используя идиоматические выражения. Один был в рабочей грязной одежде, он сидел за столом. Второй стоял перед ним, он был одет в чистое. «Чистый» кричал на «грязного»:

      – А я тебе говорю, что тебе деньги за это платят, а ты не хочешь свою ж… поднять и посмотреть, что с могилой сделали!

      – А я тебе в третий раз говорю: видел я, что там сделали! Только вчера там ничего не было, мы с Петровичем в восемь вечера все кладбище обошли. А сегодня утром – нате вам, собаки на могилах появились! Так это ночью кто-то сделал! А ночью мы по кладбищу ходить не обязаны…

      – Я тебе покажу, что вы обязаны, а что нет, я на вас жалобу напишу! – кричал «чистый».

      – Да пиши хоть министру! – махнул рукой «грязный». – Здесь могил двадцать тысяч, я что, возле каждой стоять должен?

      – Черт бы вас всех побрал! – «Чистый», вытирая лоб платком, выскочил из сторожки, толкнув меня. Я выбежала за ним следом.

      – Федор!

      Он обернулся, недоуменно посмотрел на меня.

      – Извините, не знаю вашего отчества, – я подошла к нему поближе.

      – Иванович, – сказал он сердито, – что вам нужно? Вы кто?

      – Я Татьяна Иванова, частный сыщик. Меня нанял Родион…

      – Да, он что-то говорил… Я только не понял, зачем он вас нанял?

      – Расследовать убийство вашего брата Виктора.

      – Че-го?! – Федор Иванович посмотрел на меня, как на дурочку, которую по ошибке выпустили из психушки. Он был лет сорока, невысокого роста, полноват, коренаст, с загорелым лицом и похож на председателя колхоза: вроде не совсем тракторист, но и не интеллигент.

      – Повторить? Вы плохо слышите?

      – Да ты че, милая? «Убийство»… Витек грибами отравился, это даже этот… как его… анатом какой-то сказал!

      К нам подошел Родион. Поздоровался с Федором Ивановичем за руку и сообщил, что милицию он вызвал, обещали приехать.

      – Идемте к выходу, – предложила я, – там подождем милицию и поговорим по дороге.

      – А че говорить-то? Слышь, Родион, твоя частная милиционерша сказала, что Витька убили!

      – Она частный сыщик, – сказал Родион, – и я вас прошу, Федор, отнеситесь к ней серьезно.

      – Да бросьте вы, ребята, – убили! Витька убили? Кто? За что? Кому он плохо сделал? Одиннадцать лет баб… простите, женщин лечил. А теперь вот собак на его могиле режут! Дожили…

      – Федор Иванович, поверьте мне, раз такое произошло, значит, кто-то имел большой зуб на вашего брата. Два дня тому назад, берясь за это дело, я сама не верила в то, что здесь есть что расследовать, но сейчас