Практическая антимагия. Степан Кайманов

у торговца был такой, будто он видел нечто ужасное. Как у пророка, чей разум устремился сквозь время и пространство.

      – Анбар, что ты делаешь?

      Вместо ответа торговец дернул меня к себе и зачем-то сдвинул старую повязку, обнажив пустую глазницу.

      – Ты видишь? – он смотрел на меня и как будто мимо. – Видишь? Это?..

      Вдоль позвоночника забегал холодок. Я опять дернулся, но Анбар держал меня мертвой хваткой. Он больше ничего не говорил, его губы подрагивали, а пальцы стали холодны как лед.

      В пустой глазнице кружилась тьма. Густая. Пугающая. Колдовская тьма, куда я, вопреки собственной воле, нырнул, потеряв счет времени…

      Хресь! Дверь легко сошла с петель и грохнулась об пол в мертвой тишине. Не пели птицы, не стрекотали кузнечики и не гудели жуки. Хотя на дворе стояла ранняя осень.

      Мрак растаял окончательно и я увидел незнакомца. Он стоял возле порога. Возле порога… моего дома. Незваный гость был высок и одет неброско; короткий темно-синий плащ колыхался на ветру, как и просторные черные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги; капюшон затенял лицо. Чужак опирался на длинный посох и стоял столбом, как будто дожидался приглашения.

      Марта выбежала к порогу и, увидев чужака, замерла бледной статуей. Появилась и Лиля, с испугом посматривая то на выставленную дверь, то на незваного гостя.

      – Отдай мне ее, – вдруг сказал чужак. Голос его был глухим и злым, как звуки орочьего барабана. – Отдай мне свою дочь.

      Марта завертела головой, словно отыскивая помощь. Ей ничего не оставалось делать, кроме как закричать:

      – ПОМОГИТЕ!!!

      Проклятье! Я был поблизости, но не мог ни шевельнуться, ни подать голос. Невидимые, нервущиеся путы обвивали меня огромными змеями. А попытки вырваться только причиняли боль и высасывали остатки сил.

      – Отдай мне ее, – повторил незнакомец. – И тогда никто не погибнет.

      Марта заслонила собой Лилю.

      – Что ж, ты сделала свой выбор, – произнес колдун и резко ударил Марту в лицо.

      Ее далеко отбросило, она попыталась подняться – не вышло.

      «Беги, беги! – в мыслях кричал я дочери, со страхом в душе наблюдая, как она склонилась над матерью. – Ну беги же! Беги!»

      Но она не бежала, решив остаться с мамой. А этот ублюдок уже шел к ним. Уверенно и не оглядываясь; тук-тук – стучал его посох о половицы.

      Небеса, дайте свободу! Хотя бы на миг!

      Я дернулся из последних сил, но путы сдавили меня еще сильнее.

      Колдун оторвал Лилю от матери, схватил мою дочку под мышку, точно купленного барашка, и молча пошел прочь.

      – Мама, мама!

      Лиля кричала, плакала, тянула ручки к матери и звала меня.

      «Нет, не нужно! – в испуге вскрикнул я, когда Марта схватилась за вилы. – Тебе его не одолеть!»

      Но, как и дочь, Марта не слышала ни единого моего слова. Выставив вилы, она с яростным криком бросилась на колдуна. Тот внезапно обернулся, едва не выронив мою дочь, и, сжав тонкие пальцы, унизанные перстнями, выбросил руку вперед.

      Сквозь