Пьесы и сценарии. Александр Исаевич Солженицын

      На анекдоте анекдот.

      Сел мой знакомый, врач ветеринарный.

      — Личина сорвана с тебя, признайся, враг коварный,

      Ты отравлял колхозный скот?

      На стула кончике сидит мой врач дрожа.

      — За эти годы не было, простите, падежа.

      — А вам хотелось бы, чтоб был? А вам бы…

      И — по зубам, и — по зубам,

      Да на неделечку в подвал под во какую лампу! —

      (двумя руками показывает над головой шар)

      А хлебца — триста грамм.

      Уснуть нельзя: уснёт — сейчас же будят…

      Пишите — отравил. Колхозного верблюда.

      Наглеешь, сволочь? Издеваться? Над ЧК?

      И — под бока, и под бока.

      Признайся, гад! Иначе

      Послать тебя туда придётся,

      Где девяносто девять плачут,

      Один смеётся.

      Пришлось признаться — парень в лоск ослаб.

      Но, сохраняя мысли остроту,

      Дал показание, что прививал он сап

      Рогатому скоту.

      И сразу — булочку ему и дополнительные щи,

      Пятнадцать лет, на Север, десять однодельцу, —

      Прошла ежовщина, вдруг кто-то разыщи

      Его потерянное дельце.

      Что значит — врать по-умному! — и ложь-то,

      Она не всякого спасёт.

      Додули мудрецы: болеют сапом лошади,

      Но не рогатый скот!

      …Так вот, с ним в камере сидел один дедусь —

      Сермяга, лапотник, ну — Русь,

      Суда не дождался, почил он в Бозе.

      Чтоб следователь душеньку пустил на покаяние,

      Дал показанье дед, что у себя в колхозе

      Подготовлял вооружённое восстание.

      Что танк имел, одиннадцать гранат

      И сколько-то охотничьих двустволок,

      Что цель имел — идти на Ленинград,

      Насилуя дорогой комсомолок…

      Военная Коллегия Верховного Суда

      По двести приговоров в день пекла тогда.

      Судили так: взведут бегом по лестнице два конвоира:

      — Петров? — Петров.

      (А то и Петушков, попутают случайно.) —

      Стоят, присесть им некогда, торопятся отчаянно.

      Морской порядок: свистнут — вира!

      Нагрузят десять-двадцать — майна!

      …А иногда бывало так:

      Прислали из Челябинска несуженных этап.

      На север, под Печору.

      На двор их выгнали — заслушать приговоры.

      Выходит лейтенант в сапожках хромовых,

      За ним сержанты с папками — «дела», «дела»!.. —

      На Тришкиных, на Мишкиных,

      Мандрыкиных и Громовых —

      А лютая зима была!

      Все топчутся, все ёжатся, вкруг солнца — колесо,

      Попробуй пальчиками голыми листочки перебросить! —

      Чтобы себя не мучить и людей: «Судило вас ОСО», —

      Он объявил, — «по десять всем, а кой-кому по восемь.

      Понятно?.. Р-разойдись!..» Па-ашли…

      Легли на нары…

      Пауза.

      Ну, Майков, что молчишь? Развесели.

      Тащи сюда гитару.