Двое в лодке (сборник). Александр Варго

обстановке я пытался анализировать ситуацию. Но при этом… Крики мамы были слышны даже на балконе. Папа убивал ее. Молотком.

      «Помогите!» – закричал я, перегнувшись через парапет балкона. На улице никого не было, кроме какой-то старушки, которая волокла за собой тележку.

      «Витя?»

      Я вздрогнул, услышав голос отца. Оглянувшись, дрожащими пальцами закрыл балконную дверь на щеколду.

      «Витя, ты тоже не видишь крыс?»

      Я прижался спиной к парапету.

      В каком-то трансе я видел папу, который привидением маячил за стеклом. Его лицо, грудь и руки были все в красных пятнышках, и только спустя какое-то время мое сознание шепнуло мне, что это кровь. Кровь моей мамы.

      «Папа, не надо», – всхлипнул я. Обделанные влажные шортики, в которых я ходил дома, неприятно липли к ногам.

      «Ты видишь их, сынок? – ласково спросил папа. Он поднял молоток, покачивая его перед балконным стеклом. – Эти крысы повсюду. Они заразны, сынок. Они отвратительны».

      После этих слов его рот снова растянулся в ухмылке, и он обрушил молоток на стекло. Я закричал.

      «Крысы! – визжал отец, с размахом круша балконную дверь. – Зачем вы принесли их в наш дом?!!»

      Ступая босиком по битому стеклу, он принялся протискиваться сквозь образовавшееся пространство. Торчащие из двери осколки, словно ощетинившиеся зубы, оставляли на его обнаженном теле глубокие борозды, но папа ничего не чувствовал. Во всяком случае, он вел себя так, словно ничего не чувствовал…

      Я умолк.

      С удивлением коснувшись мокрых глаз, осознал, что плачу.

      – Извини… я понимаю… просто я никогда не переживал это так, как сейчас, – дрогнувшим голосом произнес я. Глубоко вздохнув, я снова заговорил: – Я перелез через парапет, и когда он оказался на балконе, прыгнул вниз. В тот момент я ни о чем не думал, внутри меня долбилась только одна мысль – убежать. Убежать куда угодно и спрятаться. При падении я сильно ударился бедром. Потом у меня плохо срослась кость, из-за чего я остался хромым на всю жизнь. Ты это знаешь. Но тогда… Я заревел с новой силой и пополз. Пополз изо всех сил, зовя на помощь.

      «Крысы!!» – ревел наверху папа.

      Словно во сне, я поднял голову. Он перелез через парапет. Как был – голый, забрызганный кровью, с молотком в руке.

      «Разве ты не видишь их?!» – провизжал он, срываясь вниз.

      Его тело тяжело шлепнулось на промерзший асфальт, словно мешок с требухой. В этот момент мое сердце сжалось, и в глубине души я надеялся, что он разбился насмерть. Тем не менее я продолжал ползти вперед, отчаянно взывая о помощи.

      «Крысы…» – захрипел папа. Он был жив, хоть и упал неудачно, сломав себе ногу. Набравшись смелости, я даже обернулся, увидев торчащую из его колена кость.

      «Наверное, это очень больно», – почему-то подумал я, продолжая ползти.

      Он не отставал, двигаясь следом за мной.

      Из подъезда вышла какая-то женщина и, увидев меня и голого, залитого кровью папу, заверещала.

      «Помогите маме», – прошептал я.

      Папа догонял