Держитесь, девушки! (сборник). Надежда Веселовская

резные листья, вглядеться в заросли… И, наконец, вот он – красный бегучий огонек! Она окружила его ладонями, которые сразу стали просвечивать колдовским густо-розовым светом. А снизу из прикорневой сырости поднялся насмешливый стрекот и цокот злобных языков – на тумбочке уже надрывался будильник…

      2

      В то же утро от звона похожего будильника проснулась маленькая семья, проживающая в подсобном помещении жилого фонда. Она состояла из представительниц трех поколений: старухи Ульяны, ее дочки Нины Степановны и внучки Насти. Дочь и внучка по утрам спешили: их фигуры в наскоро запахнутых халатах мелькали взад-вперед по малюсенькой квартирке, бывшей каморке дворника, окна которой находились очень невысоко от земли. Бабка сидела на постели, свесив вниз ноги, от колен прикрытые одеялом, и молча созерцала утреннюю суету. Вон Нинка бухнула в кашу слишком много сахару, вон Настенька расплескала чай…

      – Значит, мама, купите сегодня масло, крупу и творог. Вот деньги. А за хлебом Настюша по пути из школы забежит…

      – А сало? – спросила бабка.

      – Вы все сало едите, вам вредно. В сосудах холестерин откладывается. Ладно, купите еще сала, – Нина Степановна добавила к выданным деньгам несколько десяток. – И борщ сварите на завтра.

      – Борщ борщом… Ты лучше скажи, как у тебя с этим – с начальником твоим? Когда чего будет?

      – Ой, мама! Ну что вы такое спрашиваете?! – шумно вздохнув, покрутила головой Нина Степановна. – Нашли тоже время… Настюша, допивай скорее, пора!

      – Я допиваю, – отозвалась гладенькая темноволосая девочка, блеснув поверх кружки быстрым внимательным взглядом. Чем-то похожая на синичку, она была из породы тех умниц, которые ловят на лету разговоры взрослых и делают свои выводы, почти всегда правильные.

      – Время тебе не то… – проворчала бабка, под скрип кровати меняя позу. – Мать не просто так спрашивает, не языком чешет…

      – А для чего ты, бабуля, спрашиваешь? – перевела на нее Настя свой поблескивающий взгляд.

      – Есть зачем… Хочу твоей матери помочь, коли своим ходом дело ни с места!

      – Ой, доченька, да не слушай ты… – замахала руками Нина Степановна.

      – Маши, маши на мать… А после сама попросишь! В ножки матери поклонишься, только сделай!

      – Что «сделай», бабуля? О чем мама будет тебя просить?

      – Ой, да не слушай ты…

      В следующую секунду их голоса покрыл мощный мотоциклетный рев. Слышимость была такая, словно мотор заводили над самым ухом. За первой шумовой очередью последовала вторая, третья, а там в рулады включился еще один мотоцикл.

      – Прямо как петухи на деревне, – улыбаясь дочке, сквозь шум прокричала Нина Степановна. – Заорет на одном заборе, откликнется на другом!

      Старуха сунула руку под матрас и вытащила фланелевый мешочек, внутри которого что-то побрякивало. Настя знала: там старые гвозди со сбитыми набок шляпками. Она помнила их сколько саму себя и давным-давно привыкла к тому, что временами они