Евромайдан. Кто уничтожил Украину?. Лев Вершинин

чистого, не замутненного идеологией прагматизма.

      Итак.

      Откажемся от допущения, что Дорошенко был идиотом, не понимавшим, к чему приведет назначение Многогрешного и чем чревато вторжение янычар. А отказавшись, проверим сухой остаток.

      Первое: «проверка на вшивость» Брюховецкого, завершившаяся устранением ненадежной марионетки и окончательным подавлением сепаратистских настроений в «русской» сфере влияния.

      Второе: переориентация татарской активности с московских границ на польские.

      Третье: втягивание «поднявшейся с колен» Порты в изматывающую войну на истощение с историческим противником Москвы.

      Наконец, четвертое: предельное ослабление турецкими руками Польши, надолго выводящее ее из числа активных врагов, и превращение одни неприятности приносящего Правобережья в ничейную зону.

      Нет, друзья, как хотите, а лично мне преференции, полученные Петром Дорофеевичем в Белокаменной, напоминают отнюдь не милость к падшему. Скорее уж, заслуженную награду ветерану невидимого фронта, потратившему жизнь на служение Отечеству.

      Глава V

      Криминальное чтиво

      Как и следовало ожидать, уход с политической арены Дорошенко не очень огорчил Порту. Вассалом он, конечно, был верным, однако специфическая верность казачества ни у кого, в том числе и турок, иллюзий не вызывала. К тому же ресурс гетмана был полностью исчерпан, а в запасниках у Порты имелся сменщик, совершенно управляемый и при этом теоретически обладавший некоторой харизмой. Или, по крайней мере, ее отблеском. Правда, Юрась (его, давно уже не ребенка, иначе не называли) Хмельницкий монашествовал, но не по зову души, а, скорее, по суровой необходимости. Нравы в монастыре были казарменные, а мужику, как показали дальнейшие события, хотелось, хотелось многого и хотелось сильно. Да даже если бы и по своей воле поклоны перед ликами бил, это мало кого интересовало: константинопольские иерархи по просьбе султана кого угодно бы хоть расстригли, хоть обрезали. А поскольку указание воспоследовало, весной 1677 года срочно сбросивший рясу Юрко уже трясся в янычарском обозе в качестве не столько «гетмана Войска Запорожского» (диван Блистательной Порты понимал, что особых оснований именоваться так дважды «экс» не имеет), сколько «князя Сарматийского», поскольку было решено преобразовать Правобережье в «правильное» вассальное государство по типу Молдовы. Впрочем, пользы от «князя» туркам было немного. Вояка он был никакой, а на призывы к казачеству, мещанам и посполитым признать его «князем Малоруской Украйны и вождем Войска Запорожского» не откликался никто. Магия папиного имени, как выяснилось, уже потускнела, по крайней мере, на правом берегу, и прагматичные турки понемногу теряли к марионетке не только уважение, которого, собственно, и раньше не было, но и интерес. Однако все же на свалку не выбрасывали, в монастырь не возвращали и стерегли, чтобы не сбежал, поскольку альтернативных кандидатур на тот момент в запасе не имели. После