Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты. Мадлен Лево-Фернандез

французской и итальянской литературой способствовало некоторому либерализму суждений. Во Франции тогда театральное искусство пришло в упадок, но литература процветала, хотя и была подвержена влиянию изменчивой действительности – жанр романа оставался самым популярным. Творчество Мопассана иллюстрирует ярким образом эту приверженность натурализму, которому все постоянно пророчили конец. Эмиль Золя публикует большой труд, многотомную серию романов «Ругон-Маккары», невозможно не заметить гений Флобера, Гюисманса, Гюго, рассыпающего последние искры своего таланта, и только что появившегося в литературных кругах Альфонса Доде. В Италии же литература переживала кризис. Итальянское общество осознало, что произведения с романтическими сюжетами уже неинтересны. Под влиянием позитивизма и натурализма появляется новое литературное направление веризм (vérisme) во главе с Джованни Верга. В конце века новые идеи бурлят по всей Европе, и Гораций Рубинштейн погружается в них с головой. Его страсть к литературе, искусству и философии повлияла на увлечение дочери последними научными открытиями, а много позже – на ее интерес к тем формам искусства, которые не всегда понимали современники.

* * *

      Первым детским косметическим опытом для маленькой Хелены стали сеансы у парикмахера, а вторым, впрочем, совершенно случайно, – знакомство с кремом для лица. Этот крем привезла часто их навещавшая подруга Августы, актриса Модеска, очень популярная в то время. Модеска пользовалась уникальной мазью, составленной специально для нее венгерским химиком, профессором Якобом Ликуски: это была смесь трав, миндального масла и экстракта древесной коры. Модеска обычно привозила несколько баночек в подарок, когда приезжала в гости. По вечерам, когда Августа приходила поцеловать дочерей на ночь, она проверяла, не обветрились ли у них лица, если погода была ветреной или шел снег. Мать нежно втирала немного крема в их порозовевшие щеки. «Это сделает вас еще красивее, – шептала она, обнимая девочек, – а быть красивой – значит быть женщиной».

* * *

      Наследство было большей частью растрачено, и Гораций Рубинштейн решил заняться экспортной торговлей, чтобы поддерживать достойный достаток семьи: нужно было воспитывать и обучать восьмерых дочерей. Вечера в их большом доме, где топились высокие изразцовые печи и масляные лампы освещали трепещущим светом комнаты, обычно проводили в разговорах о его рискованных предприятиях. Непостоянный характер Рубинштейна был причиной того, что дела принимали угрожающий оборот.

      Хелена очень рано заинтересовалась отцовскими делами. Гораций ревностно заботился о ней, потому что она была первенцем и потому что у нее был взрывной и дерзкий мальчишеский характер. Он делился с ней всеми своими идеями, размышлениями и сомнениями. Хелена всегда прекрасно разбиралась в математике, поэтому именно она стала просчитывать окупаемость каждой сделки. Девочка очень гордилась доверием отца. «Его доверие, которого я стремилась быть достойной, открыло моему воображению огромный