Ежевичная водка для разбитого сердца. Рафаэль Жермен

штампов, идеалов и надежд, которые он слепил вместе, для пущей достоверности ссылаясь на источники и цитируя (всегда неточно) Че Гевару. Он мог быть убедительным… для детей, да еще для определенного типа женщин зрелого возраста: мы регулярно видели выходящими из его квартир представительниц этой породы, которые буквально таяли от желания перед испанским акцентом и большими черными глазами кубинца, годившегося им в сыновья.

      – В моей стране никого бы не оставили без гроша.

      Мы с Катрин посмотрели на Никола. Неужели начнется? У него была скверная привычка затевать с Эмилио бурные споры, из которых он неизменно выходил побежденным, ибо последний жил в мире идей, где логика не имела никакого веса.

      – Ты здесь нелегально, – сказал Никола.

      – Моя родина – весь мир.

      Катрин рядом со мной не удержалась от смеха. Ну вот, Никола в очередной раз съедят с потрохами.

      – Если ты запросишь статус безработного… – он тщательно подыскивал слова. – Я хочу сказать, не в твоих интересах привлекать к себе внимание правительства, понимаешь?

      – Я правительства не боюсь!

      На этот раз засмеялась даже я.

      – Хочешь пива, Эмиль? – спросила Катрин, явно желавшая, чтобы спектакль продолжался.

      – Не могу, querida[15], надо бежать. Меня ждут на съемочной площадке.

      – Что?

      – Я вчера в баре познакомился с одной кинопродюсершей, и она сказала, что я идеально подойду для небольшой роли в pelicula[16], который она снимает. Она мне заплатит, так что я пошел!

      У Катрин, которая всю жизнь мечтала, чтобы ее ждали на съемочной площадке, отвисла челюсть. На этот раз засмеялся Никола, от души хлопая Эмилио по спине:

      – Славно, дружище. Только не подписывай контракт, о’кей? Бери наличными!

      – Я коммунист, но не дурак, hombre[17].

      Кубинец широко улыбнулся Никола и хлопнул его по плечу.

      – Adiós, Ной! Señoras…

      Они с Ноем дали друг дружке пять только им двоим известным способом, и Эмилио вышел.

      – Он это сказал, чтобы позлить меня? – спросила Катрин, едва за ним закрылась дверь. – Это вы его подучили так сказать?

      – Нет… – Никола все еще смеялся.

      – Черт, не может быть! Он ведь даже не актер!

      – Ну… в каком-то смысле…

      – Кто эта продюсерша? Кто, кто?!!

      Не утерпев, она пулей вылетела из квартиры вдогонку Эмилио. Никола повернулся ко мне:

      – Вау…

      – Ты еще легко отделался.

      – Нет, ты постигаешь его логику?

      – «Моя родина – весь мир», – повторила я, подражая акценту Эмилио. – С этим не поспоришь, Нико.

      Никола тихонько засмеялся и погладил меня по руке, одновременно тронутый (я передразнила Эмилио, почти пошутила – это был прогресс, достойный коматозника, наконец-то пошевелившего мизинцем, когда произнесли его имя) и преисполненный сочувствия. Мой подбородок тотчас же задрожал, в глазах защипало. Ну просто собака Павлова! Доброта – лампочка загорелась – слезы. Никола поспешно

15

Дорогая (исп.).

16

Фильм (исп.).

17

Человек (исп.), используется как дружеское обращение.