Любовное проклятие. Анна Велес

перебрал все варианты. Мигрень ей не грозила. Это он проверил первым делом. Обычно отблески ночных кошмаров Елены он чувствовал, но спала она в эту ночь хорошо. Никаких мелких утренних неприятностей, которые обычно так качественно поганят весь день, типа закончившейся туши, сломанного каблука, разбитой любимой чашки, кофе, выплеснувшегося на любимую блузку, – не произошло. Ничего такого. Не могла же она расстроиться из-за этого дела? Или могла? Нет. Скорее, задуматься…

      Они стояли у подъезда обычной типовой пятиэтажки брежневской застройки, выкрашенной в идиотский желто-розовый цвет, во дворике, на все том же растрескавшемся асфальте, как раз между двумя грязными лужами с наледью. Они ждали.

      – Да о чем ты все-таки думаешь? – не выдержал Алек.

      – О дожде, – после некоторой паузы, улыбнувшись, ответила Елена.

      Алек вздохнул с облегчением. Заговорила. Он поднял лицо к небу, зажмурился, чувствуя, как мелкие острые капли дождя пылью оседают на щеках.

      – Дождь не может идти вечно.

      Она обернулась к нему, сняла свои вечные солнцезащитные очки. Улыбка стала более искренней, в глазах появился интерес. Эта отстраненно-спокойная маска, которую Елена носила с утра, исчезла.

      – Неужели ты наконец-то скачал «Ворона» в нормальном качестве?

      – Да, – так же улыбнувшись, признался он. Алеку нравилось делать для нее сюрпризы, ведь она любила те же вещи, что и он сам. – Когда все закончится, возьмем бутылочку любимого вина, форель, сыр, фрукты и отметим. Да?

      – Вспышка? – В ее голосе послышалась чуть заметная ирония.

      – Именно так, – с мальчишеской гордостью подтвердил Алек. Лично ему собственная теория о вспышках очень нравилась. Он рассуждал просто: в медицине прямая – это смерть. А чтобы не умереть, необходимы вспышки. Они обязательно должны быть положительными. Чем их больше, тем более живым ты себя будешь чувствовать.

      – Ты раньше говорила, что после наших «вспышек» всегда следуют потрясения, – продолжил Алек. – Хочу это изменить. Пусть теперь все будет наоборот, хотя бы для разнообразия.

      – Вот именно, милый, – тяжело вздохнув, сказала Елена. – Все в этом несовершеннейшем из миров имеет свойство меняться.

      – Да, – согласился он. – Но не вкус любимого вина, не сюжет любимого фильма и… не свет свечей, например. Да. Есть и другие неизменные вещи.

      – Аксиома, Алек? – опять иронично поинтересовалась она. – А как быть с тем, что со временем меняется твое отношение к любимому фильму? Новые мысли и мечты, которые приходят, когда смотришь на огонек свечи? Меняются марки любимых вин. И вообще, в конце концов, то, о чем ты умолчал, – наши отношения. Они тоже меняются постоянно, что ты отрицать не можешь. Меняются, потому что меняемся мы сами. С этим сможешь поспорить?

      – И что? – Разговор Алеку не нравился. Они обменялись прописными истинами, доказали в очередной раз друг другу, что все течет и все изменяется. Елене пора было бы объяснить, что на самом деле ее занимает. Его дорогая подруга уверена в собственной способности мыслить логически и очень любит это всякий