Жена моего мужа. Дарья Донцова

может выдавить из себя классическую фразу: «Москва – столица СССР».

      Но тем не менее они чудненько обсуждали профессиональные вопросы и мило посещали многочисленные парижские кафе. Провожая приятеля в Москву, Жорж принес в аэропорт маленькую корзиночку.

      – Пусть собачка напоминает тебе обо мне, – сказал комиссар, – его зовут Хуч, и он похож на меня.

      Что верно, то верно. Толстенький, с короткими ножками, английский мопсик удивительным образом походил сразу на обоих полицейских – московского и французского.

      Сначала Хучик обретался в холостяцкой квартирке полковника, но милицейского начальника целыми днями не бывает дома. Мопс начал скучать, потом заболел от тоски.

      Маша пожалела песика, так Хуч оказался у нас. Ольга дала ему второе имя – Федор Иванович. Покладистый кобелек отзывается на обе клички. Хучика в нашей семье любят все, даже суровые кошки.

      В идиллических взаимоотношениях с Александром Михайловичем есть одна – зато какая! – ложка дегтя. Он работает в системе МВД, и в поле его зрения попадают самые разные уголовные дела. Несколько раз ему приходилось допрашивать меня, совершенно официально, с оформлением протокола. Но я ей-богу не виновата, что постоянно ввязываюсь в невероятные истории. Ну судьба такая, планида несчастливая! То нахожу труп на помойке, то ближайшая приятельница умирает внезапно, в самый разгар праздника. И уж совсем не моя вина, что сотрудники милиции не хотят расследовать преступления, а быстренько списывают все на самоубийство или несчастный случай. Правда, в последний раз обещала больше «не путаться под ногами». Но ведь не бросать же Макса в беде.

      – Надо же, какая интересная случайность, – принялась я мести хвостом, – именно Аркашку Нина Андреевна наняла адвокатом!

      – Просто трагическое совпадение, – подхватил полковник, – если учесть, что дело веду я.

      Вот это да! Вот уж не повезло, так не повезло, теперь и шагу ступить не даст без разрешения.

      – Дашута, – неожиданно ласково завел приятель, – понимаю твой энтузиазм. Все-таки муж, хоть и бывший. Всегда трудно поверить, что человек, с которым жил рядом, – убийца.

      – Он не убивал, – тихо, но настойчиво сказала я.

      – Слушай, – начал вскипать приятель, – есть дела, вызывающие сомнения, а есть абсолютно ясные. Полянский готовил убийство заранее, обеспечил алиби. Другое дело, что действовал по-идиотски, попался на глаза соседям, измазал брюки, да еще близкому приятелю сообщил о задуманном.

      – Кому? – изумилась я.

      – Семену Воробьеву. Знаешь такого?

      Еще бы не знать. Бывший одногруппник Макса из Литературного института. Приехал поступать в вуз по рабочей квоте чуть ли не в лаптях. Огромный, белобрысый, с поросячьими глазками и неистребимым провинциальным говорком. В первый свой визит до глубины души шокировал Нину Андреевну тем, что высморкался при помощи пальцев, а потом жеманно обтер руки носовым платком. Но меня отталкивало не отсутствие воспитания и манер, а какая-то всепоглощающая зависть,