Лорды гор. Белое пламя. Ирмата Арьяр

воспользуюсь тобой, чтобы укрепить ту вероятность, какую просчитали высшие мастера как наиболее благоприятную».

      «А если не позволю?» – спросила неота, слушавшая, затаив дыхание.

      «Твое право. Это тоже выбор, на этот раз только твой».

      «Судьбоносный выбор безымянного камушка, с которого начинается лавина, способная погрести мир?» – усмехнулась она, подняв еще один камень величиной с яблоко. Взвесила в ладони, но бросать не стала, а позволила выкатиться из ладони. Камень канул в ту же бездну, что и осколки предыдущего.

      «Ты у меня умница, все понимаешь».

      «Что я должна сделать, чтобы не пожалеть о своем выборе?»

      «Твой вопрос показывает, что ты боишься, дочка. – Голос словно смягчился улыбкой. – Не думай о себе, о своем выборе, об ответственности, о будущем. Тебе нужно отрешиться от мира, и тогда мир сам сделает выбор».

      «Или ты вместо него», – рассмеялась Безымянная.

      «Или я, раз ты боишься».

      «Ты меня совсем запутал. Я часто не понимаю тебя, но знаю, что если мой выбор окажется неправильным, мне никогда не стать стражем Белогорья. Так?»

      Холодный ветер нежно коснулся ее щеки, взъерошил мех капюшона.

      «Почему никогда, маленькая синеглазая незабудка? Ты просто станешь вейриэнной гораздо позже. Сегодня – тот редкий момент, когда ты сможешь приблизить свое освобождение от храмового ошейника. Ведь ты из-за него даже не в состоянии быть на солнце, чтобы заниматься с кем-нибудь из моих собратьев в полную силу».

      Она вздохнула, потрогала замерзшими пальцами шершавую полоску ошейника, прилипшего к ее коже так плотно, что иногда казалось: он уже навсегда врос в нее, стал ее частью. Ошейник был сделан из кожи змеи ушайды и обладал многими необычными свойствами. Одним из них была способность сжиматься под воздействием солнечного света так сильно, что храмовый раб мог задохнуться.

      Мерзкое украшение неота получила после первого и последнего бегства на поверхность в надежде, что там-то синты ее не смогут поймать и она разыщет если не отца, то его товарищей. Увы, пятилетняя девочка не учла, что у подземных жителей тысячелетняя договоренность с риэнами, строго соблюдавшаяся горцами, и лорд Этьер вынужден был вернуть беглянку жрицам.

      Но после этого случая с ней впервые заговорил дух ее погибшего на чужбине отца. Так что отчасти цель была достигнута. Оказалось, синты так тщательно скрывали синеглазую полукровку, что вейриэны решили, будто ребенок погиб вместе с матерью.

      Безымянная помнила свой восторг и свое горе, когда она поняла, что ее отец все еще не возродился. Ведь сказки синтов утверждали: белые воины воскресают, не успев умереть, потому они непобедимы. Только его поддержка помогла девочке пережить страшное наказание, когда беглянку впервые заперли в змеиной яме.

      В пределах храма отец по-прежнему не мог говорить с дочерью. Но это было уже не так страшно, как полное одиночество. Неота полюбила работу в подземных садах за пределами храмовых пещер и даже сама вызывалась чистить логова ушайд. После того