Даша из морской пехоты. Игорь Срибный

краснофлотец Рязанов… Так что давай мне одного человека в боевой расчет!

      – Романов! – крикнул Андрей. – Бегом сюда! Пойдешь вот с товарищем политруком бить танки!

      – Это мы с самым дорогим нашим удовольствием! – белозубо оскалился Романов.

      – Попрошу ответить так, как положено по уставу! – стер улыбку разведчика окрик политрука. – Рас-с-спустились…

      – Есть, товарищ политрук! – Не так-то просто было смутить одессита Мишку Романова. – Есть отвечать по уставу!

      – Так, командир! – сказал Фильченков. – Нам надо определиться с огневыми точками для противотанковых ружей…

      – Вот матрос Романов вам их и укажет! – сказал Андрей, не отводя напряженного взгляда от немецких позиций, где уже началось движение. – Он разведчик и излазил на брюхе всю степь перед нами.

      Даша вынесла пятерых… Отбив в рукопашной очередную атаку немецких автоматчиков, моряки откатились в свои окопы, и только Дашина работа была бесконечной. Она не могла себе позволить отдыхать, пока слышались стоны с оставленного противниками горящего поля…

      Она видела раненого, но ей нужно было дать себе передышку – сил уже не оставалось. Нет, не отдых, какое там?! Просто отдышаться…

      Прижимаясь всем телом к земле, Даша поползла к тому месту, где заметила раненого моряка. Несколько метров показались ей километрами, пока она добралась до воронки, где он лежал.

      – Сейчас я тебе помогу, родной! – прошептала Даша, переворачивая раненого на спину… – Ох ты, Боже мой!

      Даша поперхнулась и прикрыла рот грязной, окровавленной рукой…

      Своим телом матрос прикрывал то, что осталось у него от почти отрубленной осколком левой руки. Рука держалась на полоске размочаленной мышцы и обрывках бушлата…

      Дарья попыталась разобрать плоть, но быстро поняла, что это бесполезно. Руку нужно было отнять, чтобы наложить жгут и остановить кровь, хлеставшую из раны. Она открыла свою сумку и поняла, что там нет ни скальпеля, ни ножниц.

      – Вот тебе на! – девушка не смогла сдержать слез. – Прости, родной! Прости! Сумка телепалась-телепалась на боку, пока я ползала туда-сюда, и где-то выпали ножницы! И скальпель! Господи! Что мне теперь делать?!

      И вдруг, словно озарение нашло на девушку, и она сразу успокоилась…

      Даша зубами перегрызла мякоть, удерживающую руку, которая уже и рукой-то не была. Достала бинт и наложила жгут, останавливая кровь.

      Когда она закончила и стала бинтовать рану, раненый открыл глаза.

      – Дашка! – прохрипел он. – Скорей, скорей, Даша! Наши ведь бьются! Я еще повоюю…

      Она плакала и тащила. Тащила и плакала…

      Ей помогли опустить раненого в окоп. Он снова был без сознания и едва дышал.

      – Эдик Бекетов… – сказал кто-то из моряков. – Даша, он не помрет?

      – Откуда же я знаю, родные?! – Даша не выдержала невыносимого напряжения и разрыдалась…

      Сквозь толпу моряков, обступивших медсестру, к ней с трудом пробился Андрей.

      Он обнял Дашу и повел ее в блиндаж.

      Андрей