Кремль 2222. ВДНХ. Владислав Выставной

так за чем же дело стало?

      Балабол развел руками:

      – А то ты не понимаешь? Если я тебя отпущу, меня свои же грохнут. Слишком много народа ты положил – и Банды Семи Ворот, и вольные – все твоей крови жаждут.

      – Ну и ладно, – спокойно сказал Зигфрид. – На такие подарки я и не рассчитывал. Скажи лучше, чего вы маяк в осаде держите, столько народу почем зря положили? Неужто только из-за моей скромной персоны?

      Балабол помолчал, достал из кармана обрывок пожелтевшей бумаги, наверное, вырванной из какой-нибудь уцелевшей древней книги. Сложил, насыпал в складку пару щепоток какого-то сушеного зелья. Скрутил в самокрутку. Поколдовал с самодельной зажигалкой, извлекая огонь, закурил. Сказал невнятно, глядя куда-то в сторону:

      – Ладно, скажу как есть, по старой памяти. Нам нужна дверь.

      – Какая дверь?

      – Не делай вид, что не понимаешь. Дверь в пространстве, через которую твои дружки улизнули.

      – Ах, вот в чем дело, – Зигфрид понимающе кивнул. – Значит, предмет сделки у нас, все же, имеется.

      – Опять ты за свое? – гость скривился, выпустил густую струю дыма. – Какая там сделка? Рано или поздно ты или сам с голодухи ноги протянешь, или тебя таки прикончат. И дверь сама по себе нам достанется. Не обижайся, я, как есть, говорю.

      – То есть, ты считаешь, что меня не станет – и вам тут же такой приз сладкий достанется? – Зигфрид понимающе кивнул. Показал Балаболу кулак. – А харя не треснет?

      – Может, и треснет, – Балабол оскалился неполными рядами желтых зубов. – Я и без того не красавец, а шрамы украшают, как говорится. Да только дверь того стоит. Многие хотят из Кенигсберга смыться – а ключик-то у нас. Соображаешь?

      – Соображаю. Хотите толпу подонков через портал в Москву отправить?

      – Может в Москву, может еще куда. Говорят, дверь в разные места открывается. В богатые, сытые места, где не идет этот проклятый вечный дождь вперемешку с черным снегом, где жратва на деревьях растет и бабы сисястые на тебя сами вешаются!

      Балабол заржал. Зигфрид тоже улыбнулся, заметив:

      – А тебя не смущает, что я тут уже который месяц сижу, и почему-то не догадался уйти через эту дверь в ваш солнечный рай с грудастыми девами?

      – Ничуть, – отозвался Балабол. – Ты не ушел по одной простой причине: ты не знаешь, как открыть эту дверь. Алхимик знал – но он улизнул, оставив тебя, наивного простачка, прикрывать свою дряблую задницу.

      – «Наивного простачка» я тебе прощу на этот раз – иначе не с кем будет заключать сделку. Но ты говоришь так, будто знаешь, как ее открыть, эту дверцу? Может, у тебя золотой ключик от нее имеется?

      – У меня нет. Но есть головастые ребята, которые открывают любые двери. Теперь нам известно главное – где находится портал. И если однажды его открыли, открыть его вновь – дело техники. Скоро мы войдем сюда и откроем его. Так что тебе нечего предложить, воин.

      Балабол с улыбкой щелкнул пальцами. По-видимому, решил, что разговор закончен. Зигфрид даже глазом не повел,