В ожидании жизни. Сергей Калашников

истеме Ridero

      Мотылёк

      «Прошла любовь, явилась Муза.»

      Александр Пушкин

      Хотеть любви – не преступленье,

      Но врать себе – это порок.

      И стонешь в пламени сомнений,

      Мой обожженный мотылек.

      Пусть каждый вечер снова больно,

      Но к свету тянешься как в старь.

      Ведь память – сон в трактовке вольной.

      И манит новенький фонарь.

      А вдруг, сегодня всё иначе?

      Не страшно, тихо и тепло…

      Любимый человек назначен,

      И жизнь твоя теперь его.

      В холодных днях не видя смысла,

      Надежду с верой теребя.

      Боишься – молодость обвиснет,

      Любую искренне любя.

      Придумать идеал не сложно,

      Но в рамки втиснутый объект,

      Дышать уставший осторожно,

      Дополнит опыт прошлых лет.

      Оскал улыбки всем на радость…

      Утратил снова часть души…

      Их вид и запах – твоя слабость,

      Но ядовиты ландыши.

      В темноте

      «Самообладание в минуту гнева не менее высоко и не менее благородно, чем самообладание в минуту страха.»

      Адам Смит

      Три зубастые пасти на страже врат,

      И мой внутренний Цербер не спит,

      И тоскою собачьи глаза горят,

      И таится во мраке Аид.

      Кто-то скажет, что стены построены,

      Чтоб на всех не делился покой,

      И мол шли бы на штурм плотным строем мы

      С нараспашку раскрытой душой.

      Лицемеры, лжецы и предатели!

      Здесь решетки по вашей вине.

      Наше общее время потратили,

      Сделав демоном бога во мне.

      Хорошо, что у псины три пары глаз,

      Темноту души видит до дна,

      Чтоб сквозь прутья рука не схватила вас,

      Ведь не крепость во мне, а тюрьма…

      Тройка

      «Тот, кто не смотрит вперед, оказывается позади.»

      Д. Герберт

      Запрягал полжизни тройку

      Из любви, надежды, веры.

      Мерзли, ожидая стойко,

      Вместе с Цоем перемены.

      И щетина стала жестче,

      Взгляд и голос погрубели.

      Руки в кровь растер о вожжи,

      И костяшки побелели.

      Буйный вороной надежды

      Пламя в ночь с ноздрей пуская,

      Прет, забыв как было прежде,

      Не боясь бежать по краю.

      Ведь слепая лошадь рядом.

      В душах страх заглушит вера.

      Подкалиберным снарядом

      Прошибая фобий стены.

      Третий выглядит нелепо,

      Даже падал по дороге.

      То пегасом рвется в небо,

      То с трудом волочит ноги.

      Мчусь к крутому повороту.

      Слепят то ли встречных фары,

      То ли теплый свет восхода,

      То ли зарево пожара.

      Взвоет хлыст, вгрызаясь в спины.

      Время терпит, но недолго.

      Вон уж первые седины,

      Старость ждет голодным волком.

      Над сукном с азартом ставя,

      Всё, что не имел ни разу.

      С куражом и фартом правя,

      В край, куда был путь заказан.

      Вижу, выбор сделан верно.

      И не зря годами зрели,

      Цель рисуя эфемерно,

      Вспышки мысли менестреля.

      Всадники

      «Истинные поэты всегда пророки.» Пьер Леру

      Густые дымы погребальных костров

      Не глушат слащавого смрада.

      Здесь чистят огнем следы ржавых подков,

      Оставшийся после парада.

      В сухом кашле мудрый услышит шаги.

      Неспешна кобыла хромая.

      Смочив стремя в водах зловонной реки,

      Догонит крысиную стаю.

      Ту стаю ведет тощий, конный флейтист,

      Сквозь бреши в стене в стольном граде.

      Не слышал Его? Значит совестью чист…

      Кормил друзей, пав, при осаде.

      Осады…