Рейгетский сквайр. Артур Конан Дойл

я получил телеграмму из Лиона. В ней меня извещали, что Холмс болен, и просили приехать за ним в гостиницу «Дюлон». Через двадцать четыре часа я был уже в специальной палате, куда его поместили, и с облегчением обнаружил, что серьезной опасности для жизни моего друга нет. Тем не менее железное здоровье Холмса сильно пошатнулось: сказывались два месяца сильнейшего напряжения физических и умственных сил. В течение всего этого периода не было дня, когда бы он работал менее пятнадцати часов, и не единожды, по его собственному признанию, ему приходилось проводить без сна до пяти дней кряду. Блистательная победа далась Холмсу ценой полного истощения организма, и в дни, когда имя Шерлока Холмса гремело по всей Европе, а его номер в гостинице был по щиколотку завален поздравительными телеграммами, сам триумфатор пребывал в глубокой депрессии. Из состояния полного безразличия его не могло вывести ни осознание того, что он преуспел там, где потерпели крах профессионалы полицейского дела трех государств, ни чувство заслуженной гордости оттого, что ему удалось заманить в свои сети самого ловкого мошенника Европы.

      Спустя три дня мы вернулись на Бейкер-стрит. Полагая, что Холмсу будет полезна перемена обстановки, я решил вывезти его на природу – погреться на весеннем солнце. Не так давно мой старинный приятель полковник Хейтер, которого мне удалось поднять от болезни в Афганистане, поселился в окрестностях городка Рейгет в графстве Суррей и с тех пор частенько приглашал меня к себе погостить. В последний раз он обронил фразу, что мой друг также будет желанным гостем в его доме. Не будучи уверен в успехе своей затеи, я долго обдумывал, как подступиться с ней к Холмсу, однако все разрешилось неожиданно просто: едва заслышав, что полковник – холостяк и не намерен ограничивать его свободу никакими светскими условностями, Холмс без колебаний принял мой план. Не прошло и недели с момента нашего возвращения из Лиона, как мы уже были под крышей дома полковника Хейтера. К моей великой радости, Холмс и полковник Хейтер быстро сошлись; оба много повидали на своем веку и нашли массу общих тем для разговора.

      В первый день нашего приезда, после ужина, мы все вместе отправились в оружейную комнату полковника. Холмс растянулся на диване, а мы с Хейтером принялись рассматривать его небольшой арсенал.

      – Пожалуй, я захвачу с собой наверх один из этих пистолетов, – сказал вдруг полковник. – На всякий случай.

      – На какой такой случай?! – воскликнул я.

      – Последнее время в Рейгете неспокойно. В понедельник ограбили старого Эктона, и мы опасаемся, что разбойничья шайка еще не покинула наших мест. Любопытная деталь: усадьба Эктонов – одна из самых богатых в нашем графстве, но грабители почти ничего не взяли.

      – У вас есть какие-то догадки? – спросил Холмс, вскидывая глаза на полковника.

      – Пока нет. Дело-то пустяковое – обычная мелкая кража; вряд ли оно покажется вам достойным внимания после громкой международной кампании.

      Холмс небрежно отмахнулся, но улыбка, скользнувшая по его губам, показала, что комплимент ему польстил.

      – Нет ли в этой краже интересных особенностей?

      – На мой взгляд, нет. Грабители обшарили библиотеку и, видимо, ничего ценного не нашли. Они перевернули все вверх дном: выдвинули ящики комодов, переворошили содержимое шкафов, а забрали только томик Гомера в переводе Александра Поупа, два позолоченных подсвечника, пресс-папье из слоновой кости, небольшой дубовый барометр и моток бечевки.

      – Какой странный набор предметов! – воскликнул я.

      – Наверное, похватали первое, что попалось под руку.

      Холмс скептически хмыкнул с дивана.

      – Надеюсь, местная полиция сделала правильные выводы из этой информации, – сказал он. – Совершенно очевидно, что…

      Я предостерегающе поднял палец.

      – Вы здесь на отдыхе, друг мой. И ради Бога, не взваливайте на себя решение новой загадки, если не хотите, чтобы ваши нервы превратились в лохмотья.

      Холмс с комическим смирением взглянул на полковника и пожал плечами. Беседа плавно перетекла в безопасное русло.

      Однако судьба распорядилась так, чтобы все мои усилия, направленные на восстановление душевного и физического здоровья Холмса, пропали втуне. На следующее утро проблема снова заявила о себе столь громко, что не было уже никакой возможности оставаться в стороне. Наша оздоровительная загородная поездка приняла совершенно неожиданный оборот.

      За завтраком в столовую ворвался дворецкий полковника. С него слетели его напыщенность и лоск.

      – Слыхали новости, сэр? – выдохнул он. – Про Каннингема, сэр!

      – Снова ограбление? – вскричал полковник; рука его с чашкой кофе замерла в воздухе.

      – Убийство!

      Полковник присвистнул.

      – Ну и ну! – только и сказал он, поставив чашку на стол. – И кто убит? Сам судья или его сын?

      – Ни тот ни другой, сэр. Убит Уильям – кучер. Выстрелом в сердце, наповал.

      – И кто убийца?

      – Грабитель, сэр. Застрелил кучера и был таков. Он влез