Спаси меня нежно. Марина Кистяева

а, в которых застыл весь Алвайский океан, смотрели на него не мигая.

      – Не доходит, – Ивар начал испытывать раздражение, которое пытался подавить с того момента, как противно скрипнула дверь клетки и в нее втолкнули обнаженную девчонку.

      Для чего – он уже знал.

      Видел.

      И то, что видел, вызывало у него омерзение.

      Он всей душой ненавидел насилие, особенно над женщинами.

      Но сейчас у них не было выбора.

      Просто не было.

      – Если не соберешься, я тебя ударю, – угроза легко сорвалась с губ, и Ивар удовлетворенно заметил, что выражение глаз девушки изменилось, в них появилась осмысленность. Отлично. Теперь можно попробовать договориться.

      – Слушай… Они сейчас вернутся! Рухнет абзар, и нас будет видно! Поговорить больше не удастся! А я хочу, чтобы ты меня услышала! И успокоилась! И, мать твою, поняла, что, если я тебя не трахну, то трахнут они! Скопом! Человек двадцать, если повезет! Ты готова быть изнасилованной двадцатью мужиками?! Да и не только мужиками…

      Девчонка под ним забилась.

      Кажется, до нее наконец дошло.

      Она смотрела на него своими огромными глазищами и продолжала плакать, вздрагивая всем телом. С ней происходило что-то невразумительное. Хотя почему невразумительное? Бабская истерика, иначе не скажешь. Ивар терпеть не мог истерик, впрочем, как и большинство мужчин.

      И все бы ничего…

      И все бы было куда проще…

      Если бы не одно НО.

      Большое НО.

      Решающее.

      Сейчас не время и не место предаваться пустым размышлениям. Надо действовать.

      – Я сожалею, – снова начал говорить Ивар, и, увидев, как жадно, надрывисто она ловит потрескавшимися губами воздух, выругался. – Даю тебе минуту. Не успокаиваешься – бью. И мне надо знать, что ты успокоилась, не просто кивком головы, а словами. Ответь мне, черт побери!

      Она не нашла ничего лучшего, как попытаться скинуть его с себя, подняв разведенные бедра. Его реакция была мгновенной. Рука метнулась к ее горлу и чуть сжала…

      – Замри.

      Поняла. Затихла.

      Уже лучше.

      – Я… – видимо, легкое удушье пошло ей на пользу, потому что во взгляде появилась осмысленность. – Не бей…

      – Не буду, – Ивар с облегчением вздохнул. – Не буду, малышка. Теперь выслушаешь меня?

      – Д… да…

      – Вот и отлично, девочка, – он сознательно произносил ласкательные прозвища, пытаясь показать, что не опасен, что в его планы не входит ее физическое уничтожение, что он не зверь, каким его пытаются выставить в ее глазах. – Я уже говорил – повторюсь. Сейчас они вернутся. За зрелищем. И нам необходимо будет им это зрелище дать. Ты понимаешь, какое именно зрелище они хотят увидеть?

      Блондинка мотнула головой, и ее волосы, когда-то наверняка очень красивые, а сейчас слипшиеся от грязи, пота и крови, разметались безжизненными паклями по бетонному полу клетки.

      – Я… не… хочу… – было видно, что каждое слово ей дается с огромным, титаническим трудом.

      Ивар зарычал сквозь сжатые зубы.

      – Я тоже многое чего не хочу! Но меня сейчас никто не спрашивает! Все… достала! Не хочешь мне помогать – не надо! Значит, я тупо трахаю тебя – и все! И мне плевать – больно будет тебе или нет! Надоело нянчиться!

      Девушка снова сглотнула и подняла руку к дрожащим губам, размазывая кровь и грязь. Ее несколько раз ударили по лицу, прежде чем кинули к нему. Скоты! Ваги обычно бережнее относятся к плененным женщинам, берегут товар.

      В отношении нее они должны были быть более чем бережливыми.

      Девушка была очень красива. Это было видно невооруженным взглядом, несмотря на то что в данный момент ее внешний вид оставлял желать лучшего. Алебастровая кожа, светлые волосы, голубые глаза. Про фигуру он вообще молчал.

      Заставлял себя молчать.

      Подавлял в себе инстинкты хищника.

      Иначе – никак.

      Тем удивительнее было то, что ее кинули на потеху вагам и другим ублюдкам, собравшимся на арене. Ивар знал – они их ждут. Ждут шоу.

      И Ивар обязан будет его дать.

      Иначе им не выжить. Он-то выберется. Она – точно нет.

      А ей жизнь он сохранит.

      Сохранит любыми путями.

      А уж потом будет… потом.

      Он хотел еще что-то сказать. Не успел.

      Передвижная клетка с глухим скрежетом отсоединилась от рельсов, удерживающих ее, и покатилась, как Ивар уже знал, в сторону арены.

      Шоу начиналось.

      И одновременно с движением, с клетки сорвали абзар – тяжелое черное полотно, которым закрывали находящихся там рабов.

      Блондинка подавилась воздухом, но смогла выговорить:

      – Поняла… Ты?…

      – Осторожен! – выдохнул Ивар, не размыкая губ. У них оставались считаные мгновения