Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа. Александр Звягинцев

седло. Чертушка от неожиданности прыгнул в сторону и вновь поднялся в свечку.

      – Держись, бала!!! – крикнул дед, отпуская узду.

      Почувствовав свободу, Чертушка легко перемахнул жердяной забор и по древнему шляху, мимо конюшни, пошел наметом в лазоревый степной простор.

      Старик в шинели, с волнением наблюдающий за происходящим, схватил деда Платона за плечо:

      – Держится в седле малец! Едри его в корень, держится! По-нашему, по-казачьи – боком!

      – В добрый час! – ответил дед.

      – А может, и впрямь, Платон Григорьевич, козацькому роду нэма переводу, а?..

      Дед усмехнулся в седые усы и, подняв руку, окрестил степной простор.

      – Святой Георгий – казачий заступник, поручаю тебе моего внука! – торжественно произнес он. – Храни его на всех его земных путях-дорогах: от пули злой, от сабли острой, от зависти людской, от ненависти вражеской, от горестей душевных и хворостей телесных, а пуще всего храни его от мыслей и дел бесчестных. Аминь!

      А пацаненок тем временем мчался вперед, туда, где небо встречалось с землей, где сиял клонящийся к закату золотой диск жаркого донского солнца. Степной коршун при приближении всадника нехотя взлетел с головы древней скифской бабы и стал описывать над шляхом круги. Пластался в бешеном намете Чертушка. Настоянный на молодой полыни тугой ветер выбивал слезы из глаз пацаненка, раздирал его раскрытый в восторженном крике рот. Хлестала лицо соломенная грива коня, уходил под копыта древний шлях, плыли навстречу похожие на белопарусные фрегаты облака, летело по обе стороны шляха ковыльное разнотравье, а в нем сияли, переливались лазорики – кроваво-красные степные тюльпаны. Говорят, что вырастают они там, где когда-то пролилась горячая кровь казаков, павших в святом бою.

      ВОСТОЧНЫЙ АФГАНИСТАН,

      7 мая 1988 года

      Камуфлированный, похожий на странную пятнистую рыбину вертолет преодолел скалистый хребет, и сразу внизу открылась поросшая чахлой растительностью долина, прорезанная, будто рукой неумелого хирурга, извилистой лентой реки.

      – Мы на месте! – крикнул синеглазый пилот и, передав управление второму пилоту, пошел в салон.

      – «Зеленка», майор! – затряс он дремлющего Сарматова.

      Тот открыл глаза и рывком притянул пилота к себе:

      – Крепко запомнил, что я тебе сказал, капитан?

      Голос его был ясен и бодр, будто и не спал майор, не скакал минуту назад по родному степному разнотравью на быстром, как ветер, коне.

      – Ну-у!.. – утвердительно кивнул пилот.

      – И еще заруби себе… – продолжил Сарматов. – Сломай свою вертушку, напейся до бесчувствия, оторви своему генералу яйца и иди под трибунал, но без прикрытия истребителей за нами не вылетай!

      – Усек! – кивнул капитан и, прежде чем скрыться в кабине, повернулся и улыбнулся Сарматову.

      Тот, взглянув на часы, жестко скомандовал:

      – К десантированию готовьсь!!!

      Группа в несколько секунд выстроилась у десантного люка. Сарматов осмотрел