Терпение дьявола. Алексей Соколов

и лежит? И никто о нем не знает и никто за ним не придет?

      – Ну не здесь, конечно, – напомнил Колода. – В Припяти. Только почему же никто не придет? Я вот иду. Но сейчас вижу, что просто так до него не добраться, и потому спрашиваю – меняются наши планы? А, Игорек?

      Сапсан не сразу нашелся что ответить. Если старик не брешет, то где-то в покинутом городе лежит самый настоящий клад, своей ценой способный изменить – да что там изменить – полностью перевернуть его жизнь. Это тебе не мифический Золотой шар, в котором из золотого только красивое название. Речь о настоящем сокровище! Реальном! И к черту тогда жмота Скрябу, к черту страхи за свою шкуру, защищая которую дрожишь над каждым патроном! Один раз переступить грань безрассудства, вырвать у шлюхи по имени Фортуна свой кусок презренного металла – и прыгнуть обратно, пока не отняли. А отнимать будут, сталкер. Но зато если отстоишь…

      – Что же ты раньше золото не забрал? – спросил он. – Может, и раздербанили твой схрон давно. Почти сорок лет прошло.

      – А ведь верно, епа! – добавил Питон с заметным унынием в голосе. – Колода, тут ведь сам видишь, какие перемены. Загорает уже кто-нибудь под пальмами на твои бабки. Или свиньи пучеглазые растащили.

      Колода усмехнулся, почесал подбородок и сказал:

      – Может, и так. Но я почему-то уверен, что какие бы твари здесь ни водились, а некрофилов среди них нет. Да и я хоть молодой, но не полный же дурак был. Так что не загоняйтесь, ребятки. Лежит оно себе глубоко и тихо, в компании спокойных, вернее – покойных, людей.

      – На кладбище! – выразил догадку Сапсан.

      Колода молча кивнул и, встав с камня, спросил:

      – Ну что, парни? Рванем по бездорожью за лучшей долей или будем проторенными дорогами до смерти ковылять? Никого не напрягаю, но покумекайте хорошенько. Особенно ты, Игорек. У тебя, как мне Гарик цинканул, делишки швах, а?

      – Почему это? – удивился Сапсан.

      Старый зэк ехидно поморщился.

      – Только бровки домиком строить не надо, – сказал он. – Сколько отсюда до твоего барыги тараканить-то? Верст пятнадцать? А там чифир-колорифир и все свои. И зачем тогда двух зэков противных на картошку тянуть?.. Как считаешь?

      Сапсан оторопел. Да уж, подсуропил ему Гарик на посошок. Теперь надо, как там у них говорится, съезжать с предъявы. А то ведь, не ровен час, еще что-нибудь подбросят.

      – Ты, старый, гони, да не загоняйся! – наконец буркнул он, постаравшись изобразить на лице праведное негодование. – Я сказал, что доведу до границы, значит, доведу.

      – Доведешь, Игорек, – сказал Колода. – Только лично мне в Белоруссию уже не надо, а к барыге тебе хода нет.

      – С чего вдруг?

      – А с того, парень, что сегодня вечером твоя морда лица будет в международном розыске с соответствующей припиской. И Скряба твой ее срисует. А потом сразу поймет, как торпеда его объегорить решила, да не сумела. Рад он будет такому раскладу? Гарик думает, что не очень. И я с ним согласен.