Динка. Валентина Осеева

смотрит на Марину.

      Сестра отвечает ему легким пожатием плеч, но щеки ее розовеют. А Динка уже уносится мыслями на берег, где лежат рядышком два ее врага – Минька и Трошка.

      – Еще как бьют! – с удовольствием говорит она.

      – Ну, это ты врешь! – вмешивается Олег. – Кто же бьет лежачего?

      – Если человек лежит, значит, он уже сдался. Он беззащитный, а кто же бьет беззащитного? – серьезно спрашивает мать.

      – В общем, этот лежачий может быть и не в прямом смысле слова лежачий, но как ей объяснить? – с улыбкой поворачивается к сестре Олег.

      Но Динка снисходительно улыбается и щурит глаза:

      – Лежачего не бьют, ну да... Пускай встанет и сам даст по шее?

      – Кто встанет? – спрашивает Катя. Динка настораживается. Она всегда настороже, когда в разговоре принимает участие Катя.

      – Ну, если этот лежачий вдруг встанет и сам начнет бить? – спрашивает она.

      – Динка, видно, подразумевает драку и хочет знать, как ей поступить, если враг ее уже упал и лежит, – догадывается Олег.

      – Да, – хитро улыбается Динка. – Как быть, если он лежачий?

      – Ну, если он упал, значит, ты оказалась сильнее. Зачем же тебе пользоваться своей силой и бить его еще? – пожимает плечами мама. – Ведь это же нечестно!

      – А если он не упал, а просто спит. Вот я так иду, иду, а он спит... Он тоже лежачий? И его тоже нельзя трогать? – заинтересовывается Динка.

      – Ну, это уж совсем подло, Дина! – хмурится мать. – Как ты не понимаешь таких простых вещей!

      – А если человек просто упал... За ним гнались, а он бежал, бежал и упал – вот тогда разве можно его бить, мама? – взволнованно спрашивает Мышка, все еще находясь во власти прочитанной страницы.

      – Есть такие негодяи, что и бьют, – серьезно отвечает Олег. Но Динка не согласна. Ей сразу представляется, как главный ее враг, Минька, вдруг вскочил и удирает от нее во все лопатки; у Миньки длинные ноги, его бы ни за что не догнать, но вот счастье: Минька споткнулся и упал!

      – Ого-го! – хохочет вдруг Динка. – Лежачего не бьют? А сидячего? Упал! Ого-го! Так я бы ему крикнула: сядь, убоище, сядь!

      – А ты не знаешь, кто упал! Ты не знаешь! – вдруг обрушивается на сестру Мышка.

      – А я посмотрю на его харю, так сразу узнаю! – старается перекричать ее Динка.

      Взрослые озадаченно смотрят друг на друга. Олег вдруг разражается громким хохотом.

      – Я пропал, Марина! Я пропал! – хохоча, повторяет он. – Твое изысканное воспитание дает блестящие результаты! Ха-ха! Я погиб!

      Катя, зараженная смехом брата, тоже начинает смеяться.

      – Да перестань, Олег! С ней же ничего нельзя предвидеть! – оправдывается Марина, с трудом удерживаясь сама от смеха. – Динка, ты совсем не понимаешь, что болтает твой язык! Ведь мы смеемся над твоей глупостью! – говорит она дочке.

      – Это плохие слова, Дина, и маме стыдно за тебя! – вступает Алина, не понимая, как могут смеяться взрослые, видя такое безобразие. – Надо говорить «лицо», а не так, как ты... – поправляет она сестру.

      –