Галоша для дальнего плавания. Наталья Александрова

сиротливо жалась в прихожей.

      – Проходите, пожалуйста! – сказала я и распахнула дверь.

      Василий Макарович сидел за письменным столом, и лампа освещала его лицо с приличной стороны. Правда, при таком освещении были совершенно неуместны темные очки, но пришлось махнуть рукой на такие мелочи.

      – Присядьте! – Я кивнула девушке на стул, а сама устроилась поодаль на диване, положив на колени блокнот для записей.

      – Слушаю вас! – сказал дядя Вася солидным баритоном.

      То есть он только хотел так сказать, на самом деле у него вышел жиденький тенорок. Но девушка, похоже, не обратила внимания ни на его внешний вид, ни на голос, она сама была очень расстроена – ерзала на стуле, комкала в руках носовой платок и поминутно проводила пальцами по ресницам.

      – Ну, рассказывайте смелее, что у вас случилось? – Дядя Вася хотел улыбнуться, но вместо этого вышла жуткая гримаса, как у детской резиновой маски.

      Я забеспокоилась, но девушка снова ничего не заметила, она в это время прижала платок к губам и пыталась справиться с подступающими рыданиями.

      – У меня украли сумку! – проговорила девушка, после чего дала себе волю и разразилась рыданиями.

      Мы переглянулись с Василием Макаровичем, и я едва заметно пожала плечами.

      Сумки сейчас режут или вырывают на каждом шагу, все уже привыкли и приспособились. Страшно только, если по голове дадут или ножом пырнут в темной подворотне, а так некоторые сами сумку отдают, добровольно – берите, мол, все, только не трогайте. И это правильно, полиция неустанно разъясняет гражданам, что защищать свое добро – себе дороже обойдется, потом больше денег на лекарства истратишь.

      Так что совершенно незачем ей так рыдать. И нет причин делать из этого происшествия трагедию. Но я тут же опомнилась, внимая строгому взгляду дяди Васи, – мало ли какие у человека могут быть обстоятельства и мало ли что было у нее в сумке?

      Я налила девушке стакан воды из пластиковой бутылки и подала ей пачку салфеток.

      – Простите… – прошептала она. – Я больше не буду.

      – Ничего-ничего… – Дядя Вася сердобольно глядел на потенциальную клиентку и даже сделал попытку встать, чтобы погладить ее по голове или что там еще…

      Попытку его я пресекла в корне – если девица увидит вблизи его синяк, не видать нам клиентки как своих ушей. Собственно, я была бы не против, если бы она убралась сейчас восвояси, даже прихватив всю пачку салфеток. Что-то мне подсказывало, что денег с такой клиентки мы получим мелкими семечками, а вот неприятностей огребем – выше крыши.

      – Василий Макарович, – официальным голосом спросила я, – может быть, стоит отменить вашу встречу с Подковыровым? Или перенести на завтра?

      И пока дядя Вася мучительно раздумывал, кто такой Подковыров, девушка все поняла.

      – Простите, – повторила она более твердым голосом, – я отнимаю у вас время. Все в порядке, я готова к разговору.

      Далее она довольно связно изложила нам с Василием Макаровичем свою историю.

      Ее