Царь Иван IV Грозный. Д. В. Лисейцев

в пользу племянника, но спустя восемь лет, в 1433 г., князь Юрий Дмитриевич силой оружия решил конфликт в свою пользу, изгнав Василия II из Москвы. Подобные исторические аналогии могли зародить в душе князя Юрия Ивановича мечты о шапке Мономаха.

      53-летний Юрий мог быть опасен для Ивана IV, но более всего он угрожал интересам вдовы Василия III. Однако властолюбивая, энергичная и совсем еще молодая (вряд ли ей было больше 25 лет) великая княгиня Елена Васильевна Глинская не собиралась проводить остаток своих дней горькой вдовой вдали от Кремля и без влияния на политическую жизнь Московской державы. И она нанесла удар первой. На восьмой день после кончины Василия III, 11 декабря 1533 г., князь Юрий Иванович по обвинению в измене великому князю («через крестное целованье вборзе учал великие неправды делати») был арестован и брошен в темницу. Принадлежавшие ему города были конфискованы («взяты на государя»). Доказывать вину удельного князя никто не собирался – о суде над ним не шло даже речи. Спустя два года с лишним, в марте 1536 г., князь Юрий умер в заточении.

      Овдовевшая Елена Глинская довольно быстро после смерти супруга сошлась с одним из бояр, князем Иваном Федоровичем Овчиной Телепневым-Оболенским. Отношения между княгиней-регентшей и ее фаворитом не были секретом для московского двора и были настолько явными, что спустя некоторое время даже поползли слухи о том, что именно князь Иван Телепнев является настоящим отцом маленького великого князя. Укреплению позиций Ивана Телепнева способствовало и то обстоятельство, что его родная сестра, Аграфена Челяднина, была кормилицей малолетнего великого князя. Положение фаворита великой княгини все более упрочивалось, и в январе 1534 г. (не более чем через два месяца после кончины Василия III) Телепнев уже имел высокий придворный чин конюшего, считавшийся тогда наиболее почетным в боярской среде. Такие представления о чине конюшего сохранялись и в следующем, XVII столетии. Живший в России в начале XVII в. французский наемник капитан Жак Маржерет, например, писал, что «высшая должность в России – главный смотритель конюшен, его называют Конюшим боярином»; о том же сообщает анонимный автор другого ценного источника по истории России начала XVII века – «Записки о царском дворе»: «Конюшей бывает началной боярин». Наконец, наиболее подробно бытовавшие в придворной среде представления о статусе конюшего выразил в середине XVII века беглый подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин: «А кто бывает конюшим, и тот первой боярин чином и честию; и когда у царя после его смерти не останется наследия, кому быть царем, кромь того конюшего, иному царем быти некому, учинили б его царем и без обирания». Неудивительно поэтому, что стремительный взлет влияния князя Телепнева вызывал раздражение у многих при московском дворе. Родной дядя правительницы, князь Михаил Львович Глинский, имевший на племянницу огромное влияние в первые месяцы ее регентства, попытался ослабить влияние набиравшего силу фаворита, указав княгине Елене Васильевне на недопустимость ее слишком вольного поведения,