Два миллиона. Сергей Шапурко

открыл оконце, соединяющее кабину с салоном, и спросил:

      – Едем-то куда?

      – В гостиницу.

      – Какую?

      – Приличную.

      Глава 4

      На этот раз с такси американцам повезло больше, – «Скорая помощь», включив сирену, быстро мчалась по улицам. За стеклами мелькала столица. Она, как и вся страна, жила тревожной жизнью. Войска завязли в Чечне, экономику лихорадило, организованная преступность везде чувствовала себя хозяйкой, «желтая» пресса запугивала и без того находящихся в депрессии людей.

      И, как следствие, Москва 90-х не радовала глаз. Она, как потерявшая надежду найти жениха перезрелая невеста, не баловала окружающих уходом за собой.

      – Почему такая разруха? – удивился Джон, – война у них, по-моему, в 45-м году закончилась.

      – Может быть, не успели все восстановить, – флегматично предположил Тони.

      – За пятьдесят лет?!

      – Ну, тогда, наверное, другая баталия была.

      – Они же так к первобытно-общинному строю скатятся!

      Врач, слегка знавший английский, зло посмотрел на иностранцев. Те, не желая попасть в историю, замолчали.

      Через десять минут машина остановилась возле высокого здания.

      – Интурист, – коротко сообщил водитель.

      Поселиться в отеле удалось не сразу. Американские паспорта не произвели на администратора никакого впечатления. Склонить к исполнению профессионального долга работника сервиса удалось только с помощью ста долларов, врученных ему лично.

      Получив ключи, Джон и Тони поднялись к себе на этаж.

      Не успели новые постояльцы распаковать чемоданы, как в дверь постучали. Не дождавшись разрешения, в номер зашел, судя по форме, швейцар. Фамилия его была Низверский, звали – Василий Михайлович. С молодости, отираясь по гостиницам, он к зрелым годам приобрел привычку, отождествляющую его с игровым автоматом – работал он только тогда, когда в боковой карман его фирменного кителя опускалась банкнота.

      Михалыч встал посередине комнаты и вопросительно – просительно посмотрел на гостей столицы. Джон с удивлением, ставшим с момента посадки в самолет, его основным чувством, посмотрел на вошедшего и спросил:

      – Что вам угодно?

      Субъект молчал.

      – Наверное, денег надо дать, – догадался, после минутной паузы, Тони. Он быстрее патрона стал понимать некоторые особенности российской жизни в переходный период.

      – За что?

      – По всей видимости, за последующие услуги.

      – Он даже чемоданы наши к номеру не доставил! Не получит ничего!

      – Лучше дать, – настаивал Тони.

      Во время всего разговора Низверский молчаливо, со свойственным швейцарам достоинством, оставался на занятой изначально позиции.

      Джон чертыхнулся, и де-факто соглашаясь с мнением помощника, засунул мятую купюру в карман швейцара. Михалыч преобразился. Спина слегка согнулась, глаза засверкали, как лампочки на новогодней елке, улыбка озарила его обычно хмурое лицо. Он вежливо откашлялся