Наваждение. Татьяна Стекольникова

лето – и в аккурат на твой день рождения! А в прошлом году дождь шел весь этот день… И тебя в Энске не было – уехала в свою азиатскую республику… – произнес Громов, дожевывая драники.

      Я согласна с Бернардом Шоу, который считал, что нет ничего более глупого, чем отмечать дни рождения. Если подумать, мы празднуем годы приближения смерти – это что, повод для веселья? Гр-р наше с Шоу мнение не разделял:

      – Пусть для народа это будет вернисаж, открытие твоего салона и вашей выставки, но для меня сегодня – твой день рождения. Тебя ждут подарки – не только мои. Здесь, в Энске, есть люди, которым хочется тебя поздравить, – заявил Гр-р, вытаскивая из-за кухонной занавески роскошную орхидею в вазе.

      – Вот, расцвела специально к твоему дню рождения! – и Гр-р поставил вазу передо мной.

      Громов, по примеру легендарного Ниро Вульфа, орхидеи выращивает сам. Вчера я была на Гришкиной кухне, окно которой заставлено и завешено горшками и ящичками с орхидеями, но не заметила ни одного нового цветка… В стиле Громова – сюрприз так сюрприз!

      – Гриша, это потрясающе! Такая красивая!

      – Ты о чем?

      – Как о чем? Об орхидее!

      – Стангопея тигровая… Ты понюхай – ванилью пахнет.

      Я положила ладони на вазу и наклонилась к стеблю с тремя огромными светло-желтыми и в фиолетовых пятнах цветами. Тут до меня дошло, какую вазу я держу в руках – настоящий Лалик, его знаменитые вакханки, будто светящиеся изнутри фигурки танцовщиц, янтарный хрусталь… Ни в каких, даже самых смелых, мечтах я не видела себя в обнимку с такой вазой.

      – Гринь… У меня нет слов. Ты где ее взял?

      – А то ты не знаешь – вырастил на своем подоконнике…

      – Громов, я же о вазе… Где ты взял вакханок?

      – Где-где… Ты лучше скажи, они тебе понравились? А то ты не сразу заметила… – ухмыляется Гр-р.

      Вместо ответа я залезла к Громову на колени и принялась самозабвенно с ним целоваться.

      – Но это еще не все… – Гр-р с явным сожалением ссадил меня с колен. – Ребята сейчас приедут поздравить, а то вечером, они сказали, не до того будет… Ты же не хочешь публичных подношений даров? Или хочешь?

      Не успел он договорить, как раздался звонок в дверь.

      – Ну вот, что я говорил? – и Громов пошел открывать.

      Все явились сразу – под предводительством, конечно, Шпинделя. Кто бы сомневался, что Вовка будет изображать главного!

      – Нина, мы все тебя поздравляем! Не будем уточнять, сколько тебе стукнуло!

      Тут мне захотелось стукнуть самого Шпинделя, но я сдержалась.

      – Короче, – тарахтел Вовка, – желаем тебе много-много счастья со всеми нами! Надо признать, жизнь в нашей провинции изменилась с твоим появлением. Но, Гришка, я тебе не завидую: рядом с Нинкой возможно все! Кроме скуки, конечно! Она из тех баб, которых проще задушить, чем бросить…

      – Вова, – вмешалась Жанна, подруга ресторатора, – угомонись и вручай наш подарок!

      Видимо,