Белоснежный лайнер в другую жизнь. Анна Данилова

кто скрывается за этими нацарапанными на обоях цифрами… А что делать сейчас?

      Заглянула в холодильник… Глаза ее засветились надеждой: на полочке стояли пластиковые контейнеры с салатами: оранжевый – с корейской морковью и розовый – селедка под шубой. Еще – завернутый в фольгу довольно-таки приличный кусок корейки, две груши… Нет, он не мог уехать, предварительно купив свои любимые салаты и корейку! Значит, он здесь, в Москве… А деньги положил в банк для надежности, у него вон какие хлипкие замки в двери, вот он и подстраховался…

      Маргарита не поленилась, достала один контейнер, открыла… Так и есть. Салат прокис и покрылся плесенью. И это в холодильнике… Стало быть, Валеры в Москве все-таки нет. И нет давно, больше недели… Где он? И почему не выбросил продукты? Тем более если он знал, что уезжает навсегда… Так, стоп. Он не мог уехать навсегда, не продав свою квартиру или не сдав ее… Боже, а что, если он сдал ее кому-то, а она, Маргарита, открыла дверь и вошла в квартиру, в которой живут посторонние люди, мужчина… Точно, мужчина. И одежда частично может принадлежать ему… квартиранту…

      Расстроенная, она покинула квартиру и вернулась домой. И чем ближе она подъезжала к дому, тем меньше оставалось надежды на то, что она когда-нибудь еще увидит своего возлюбленного. Возлюбленный! Как она могла полюбить человека, который никогда не любил ее, все поступки которого, выдающие самовлюбленного эгоиста, она оправдывала до самого конца… Который бросил ее в тяжелую минуту, ни разу не навестил в больнице и исчез из ее жизни, прихватив напоследок все ее деньги, драгоценности и никому не нужную преданность? Быть может, она и сейчас кинется его оправдывать, искать весомые причины, не позволившие ему приехать к ней в больницу? Да, конечно, его переехал трамвай (не дай, господи), он подцепил птичий грипп или отравился грибами… Да с такими «Валерами» никогда и ничего не случается.

      Дома ей захотелось выть, как воют собаки: тихо, протяжно, отчаянно… Маргарита вскипятила чайник, приготовила себе чай и включила телевизор. Вот оно, спасение от вязкой тишины, от смертельной тоски, навеваемой едва слышимыми больничными запахами, исходящими от сумки, которую она принялась разбирать сразу же, как только вернулась… Простыни в цветочек – в стирку, ночные рубашки – в стирку, бокал и ложку с вилкой – в раковину, пакет с лекарствами и бинтами… Вот он, этот запах… Не поленившись, она вынесла его и выбросила в мусоропровод… Потом вымыла посуду и села пить чай. Голос диктора заполнил квартиру, он рассказывал Маргарите о том, как где-то, очень далеко от ее дома, проснулся вулкан, а в другом месте цунами разрушило прибрежные отели и смыло пляжи вместе с людьми… А одна женщина родила сразу пятерых мальчиков… Жизнь и смерть шли рядом, взявшись за руки. И надо стиснуть зубы и жить дальше, что бы ни происходило…

      Она вспомнила о телефоне. Достала записную книжку, пробежала взглядом по цифрам. Отчего-то в этот душный летний день ей стало зябко. Маргарита набросила на плечи кофту, села перед